Техника - молодёжи 1986-09, страница 5

ПРОБЛЕМЫ МОЛОДОГО СПЕЦИАЛИСТА

Итальянец внимательно осмотрел раскол, приподнял теплый стержень, изучающе ощупал руками. Однако, когда спустился на асфальт, лицо его снова выражало непроницаемое равнодушие.

Юрий едва заметно подмигнул специалисту из Лицензинторга:

— По-моему, созрел...

Тот неопределенно пожал плечами:

— Надеюсь, через месяц-другой пригласим вас подписать соглашение...

В тот раз Москва была лишь частью довольно протяженного делового маршрута Юрия Лебедева (Горно-Ал-тайск — Москва — Ленинград — Тольятти — Горно-Алтайск). Везде дела, связанные с внедрением модификаций своего устройства. Не спокойное плавание от успеха к успеху, а напор.

Я попросил Юрия совершить путешествие как бы вспять — к истоку.

— Как и когда происходило накопление нужных знаний, откуда такая деловая хватка? Словом, как все это начиналось,— спрашивал я,— и когда сформировалась уверенность в себе, в своем деле, позволившая смело открывать любую дверь, доказывать свою правоту, не боясь, что тебя, преподавателя периферийного пединститута, вежливо «вытурят»?

Юрий лишь на мгновение задумался. У него вообще манера отвечать на вопрос сразу, решительно, даже если ответ и не сформулировался окончательно. По ходу беседы ведь можно что-то дополнить, что-то отвергнуть...

— Это случилось на третьем курсе института, когда я встретился со своим учителем, профессором Борщом-Ком -панийцем Виталием Ивановичем. Он крупный специалист по геомеханике, вопросам безопасности горных работ на больших глубинах. Тема меня увлекла. Нет... пожалуй, еще раньше, на первом курсе, стал подумывать о научной работе... Но если уж всерьез говорить о накоплении «первичного капитала», того самого, что во многом определяет судьбу человека (в том числе и упрямого нахальства, что ли), то стоит забраться еще подальше — в детство. Жизнь учила меня с малолетства и без особой ласки. Мне ведь с пятого класса пришлось зарабатывать деньги, правдами и неправдами. Сложно было в семье. Неохота об этом распространяться... В шестом классе — слесарил, в седьмом — работал сварщиком. На кирпичном заводе вагонетки гонял. А после 8-го класса во время каникул ходил в тайгу с геофизическими партиями. Вот тогда и понял, что могу рассчитывать на себя. Могу свои проблемы решать сам — от нуля до конца. И это осталось как боезапас на всю жизнь. Это помогает и сегодня.

Так рассыпалось мое представление о «розовом» детстве Юрия, об отличнике — участнике олимпиад.

— А выбор института работа в геофизических партиях подсказала? — предположил я.

— Нет. Ехал в Москву — думал по

ступать в МВТУ имени Баумана, а оказался в геологическом. Причина проста: здесь, на горном факультете, стипендия была на 11 рублей 25 копеек больше. Рассудил: если голова есть, то неважно, где работать, а лишние 11 рублей 25 копеек — в моем положении сумма значительная!

Говорят: «По одежке встречают»... Неважно встретили в группе тощего парня из «медвежьего угла», откуда-то с Алтая, на котором костюм ишко за 18 рублей, на ногах кеды — пародия на входившие в моду кроссовки. Парень почувствовал это сразу. Но что противопоставить такому отношению, как утвердить себя?

— Нас, первокурсников, вместо лекций отправили в подмосковный совхоз на уборку картошки. Смотрю, споры начались: «Я полсмены отработал, теперь твоя очередь»; «А мне что-нибудь полегче, спина заболела». Думаю: «Ничего себе компания подобралась, худосочные какие-то»... Вот и предложил: «Давайте, ребята, буду полные мешки перетаскивать, и не вдвоем, а один». Все, естественно, рады. И ко мне никаких претензий. И сразу со всеми — нормальные отношения. И между собой торговаться перестали. Если заведомо нагружать себя больше, чем окружающие, жить легче. Честное слово, это в конечном счете даже удобно.

— Стихийно или осознанно решил идти, что называется, по линии наибольшего сопротивления?

— Так короче. Это только сперва кажется мудрой прибаутка: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Ведь подобный «обход» может оказаться длиною в жизнь.

...Когда-то четвероклассник Юра Лебедев освоил и такую форму заработка: собирание пустых бутылок и сдача их в приемный пункт. Цель — накопить денег и съездить к бабушке. Она жила тогда в Томске. Каждый день возникал соблазн. Ведь три бутылки — это сто граммов конфет или билет в кино. Выдержал соблазн, скопил, съездил самостоятельно. Теперь, на первом курсе, задумался о научной работе. Трезво рассудил: учиться, подрабатывать и заниматься одновременно наукой невозможно. Решил сначала создать финансовую базу, а потом броситься на штурм науки. И к началу третьего курса необходимый НЗ у него уже был...

Профессор Борщ-Компаниец перешел в геологический институт из горного. На одной из первых лекций сообщил, что намерен создать лабораторию, обрисовал, чем придется заниматься.

Грузчик — штукатур — лаборант — пока таковы были общие контуры деятельности. Из потока в сто человек к профессору подошло лишь трое студентов. Явились в сырой, захламленный подвал. Профессор открыл небольшой чемодан — там была роба. «Начнем с нуля»,— бодро сказал он и стал переодеваться. Профессор-чернорабочий — это произвело впечатление, но все же к концу ремонта из команды удержался

лишь один лаборант. С тех пор Борщ-Компаниец в шутку называл Юрия «мой раболант».

— А как я мог оставить Виталия Ивановича, раз сам вызвался работать? У него была потрясающая тема по Джезказгану: исследование геомеханической ситуации при выемке мощных пластов,— говорил Юрий.— Есть такие пласты, что если их выработать полностью (по толщине) — там двенадцатиэтажный дом свободно уместишь. Но полностью «вынимать» такие пласты опасно. Приходится оставлять целики, мосты-перемычки и разрабатывать пласт в несколько этажей. Можно работать по старинке, чем мощнее целик и толще мост — тем надежнее. Но при этом потери руды огромны. И профессор взялся за изучение распределения горного давления в месторождении при различных способах выемки, чтобы выбрать из них оптимальный, а в конечном счете — за решение задач управления горным давлением. Для этого нужно было смоделировать джезказганские залежи в определенном масштабе из так называемых эквивалентных материалов. А потом ставить опыты и считать.

Научная работа оказалась еще «чернее», чем ремонт подвала. Представьте себе ящик 4 на 2,5 м и высотой 10 см, поставленный на попа. В него надо было «закатать» 2 т специальной смеси, которую предварительно следовало самому изготовить, точно соблюдая рецептуру. Потом в эту модель массива закладывались датчики. На загрузку первой модели ушло около двух месяцев. (За время работы в лаборатории Юрий сделал 6 таких моделей.) Сами его исследования проходили таким чередом:

— Сначала сдавал досрочно сессию. Ну, это без проблем... Когда начинался эксперимент, неделями сидел в лаборатории. Выйду, хлеба, молока куплю — и назад. Дело в том, что показания датчиков нужно было снимать каждые три часа, а им-то безразлично, день сейчас или ночь. Я моделировал выемку пласта, мог пробовать разные варианты. Видел, как дышит массив, как меняется горное давление, как_# назревает гроза горняков — обвал, обрушение. И стал понимать, что к чему. Мог закрыть глаза и как на экране представить себе разрез месторождения, людей, создающих глубоко под землей искусственные пещеры, и что при этом происходит. И еще

© «Техника — молодежи,* 1986 г.

© «Техника — молодежи,* 1986 г.