Техника - молодёжи 1989-04, страница 24

зит. У такого мировоззрения нет положительной программы, оно существует лишь в «режиме насмешки», в режи ме осмеяния лицемерия «Вот видите, те, кто говорит о честности, бескорыстии, нравственности — они же лжецы, они же никому не дают себе возразить, они же боятся правды, они лицемеры, они сами не верят в то, что пропове дуют»,— вот моральная платформа хищнической психологии. Если же не издеваться над чужим лицемерием, а спорить открыто и серьезно, говорить по существу, излагая свои собственные идеи, тогда это мировоззрение беспо мощно, бесплодно. И, наконец, третий момент апелляция к общечеловеческим ценностям, к нравственности, милосердию, доброте, пониманию, к тому, что у нас яростно вытаптывалось еще лет 30 назад, что до сих пор еще объявляется «абстрактным гуманизмом». Эти абсолютные, не подлежащие пересмотру моральные ценности, провозглашенные в разное время всеми религиями, всеми великими философами, высший продукт человеческой мысли и чувства, и они должны стать главной моральной ценностью, провозглашаемой нашим обществом.

Самое же главное — встречное дви жение, порожденное уже новыми, от крытыми и честными социально-экономическими структурами, возникшими в ходе перестройки. Здесь неизбежно будет нарастать другая идеология, где высшей ценностью является не обога щение само по себе, а возможность свободной, самостоятельной работы, возможность реализовать свои идеи. Необходимо создавать режим наибольшего благоприятствования для развития этой идеологии, но не следует ждать быстрых, сказочных перемен, делать на них ставку. Социально-экономический процесс (и сопутствующие ему перемены в общественном сознании) должен развиваться органически, только тогда его результаты будут действительно прочными.

Я подробно рассматривал именно проблему отношения молодежи к материальным ценностям, к труду и обогащению, потому что она, на мой взгляд, является решающей социально психологической проблемой перестройки вообще, молодежи в период перестройки — в частности. Однако многое из сказанного относится и к двум дру гим проблемам—отношению к Запа ду и национализму.

«Комплекс неполноценности» перед Западом есть результат двух обстоятельств. Первое — наше очевидное отставание в области техники, в уровне жизни, в обеспечении людей правом на свободное передвижение, свободное высказывание своих взглядов и т. д. Все это порождает естественное желание «тянуться», «догонять». Но подобное законное стремление переходит в «комплекс национальной неполноцен ности» лишь при наличии второго обстоятельства. Речь идет вот о чем. Когда органично развивается националь

ная культура в самой стране, у человека есть внутренняя опора, и какие бы преимущества ни были у той или иной страны в экономическом, социальном и т. д. плане, «комплекс неполноценности» такому человеку не грозит. Эту черту спокойного национального достоинства, связанного со своими собственными, внутренними культурными ценностями, служащими надежной иммунной защитой от стремления к «тупому, рабскому, слепому подражанью» — прекрасно выразил И. А. Бунин в стихотворении «Потомки пророка»

Не мало царств, не мало стран на свете Мы любим тростниковые ковры, Мы ходим не в кофейни, а в мечети, На солнечные тихие дворы Мы не купцы с базара Мы не рады Когда вступает пыльный караван В святой Дамаск, в его сады, ограды: Нам не нужны подачки англичан. Мы терпим их Но ни одежды белой. Ни белых шлемов видеть не хотим. Написано чужому зла не делай. Но и очей не подымай пред ним.

Такая психология вырабатывается не потому, богаче страна или беднее, а потому, развивается в ней собственная культура или нет Если развивается — то, разумеется, нужен и диалог с иной культурой, но именно открытый диалог, а не подражание. Если же ца рит застой в культуре (под культурой я понимаю не только искусство, но и бытовую культуру, и традиции, н социальную культуру, и т. д.), то ослаблено противоядие против простейшей реакции — подражания. Это подражание, принимавшее самые разные и подчас на редкость унизительные формы (от проститутки, которая спит лишь с иностранцами, до гостиницы, в которую не пускают «своих», но пускают «их»; от режиссера, снимающего по принципу «ни кадра на родной земле», до фарцовщика, готового буквально убить за американские «фирмовые» джинсы ит. д.), сейчас выхлестнулось наружу. Здесь очевидны две причины: уменьшение числа разного рода запретов, а также экономические выгоды, которые сулит контакт с иностранцами и иностранными товарами И молодежь, увы, заражена этим — во всяком случае, настолько же, насколько заражена идеей обогащения.

Но и здесь, как и в случае с рынком, ставить искусственные барьеры — значит, загонять процесс в мафиозно-уродливые формы н лишь упублять его. Противоядие лишь и одном: в свободном развитии национальной культуры, особенно как раз в молодежной среде (даже в такой, например полупародийной, но достаточно интересной форме, как «митьки»). Только так постепенно возникнет спонтанная, не навязанная никем свыше реакция против подражания и здоровая основа для диалога Опять-таки и здесь нетерпеливое ожидание скорых результатов, подталкивание процесса может лишь отдалить эти результаты, лишь завести процесс в тупик.

Оборотной стороной «комплекса национальной неполноценности» является и национализм — болезнь, принимаю щая в молодежной среде характер эпидемии. Это тем более опасно, что соединение националистических идей и социально-экономических трудностей образует уже порох, готовый взорвать ся и пустить под откос перестройку, породить настоящий хаос в ряде регионов страны. Здесь пока новые структуры вырабатываются всего медленнее. Лишь привычка к открытому обсуждению всех (в том числе самых «больных») вопросов может выбить у демагогов оружие из рук. Тут надо вести работу по разрушению «образа врага» — этой основы всякого шовинизма — не менее, а более серьезную и трудную, чем по разрушению «образа врага» на международной сцене. Дело в том, что тех или иных чужеземцев рассматривали через призму «образа врага» в основном люди зрелые и пожилые. Для молодых это было менее характерно, эти стереотипы у них быстрее разрушались, переходя зачастую в некритическую положительную оценку, о чем говорилось выше. А вот «образ врага» в межнациональных отношениях внутри страны, к сожалению, распро странился как раз в среде молодежи Систематическая демифологизация на циональных отношений, расклеивание прочно слипшихся в сознании социальных и национальных проблем, постепенное уяснение, что для самой нации нет ничего опаснее шовинизма,— вот та тяжелая работа, которая нам здесь предстоит буквально сегодня.

* * *

Социальная диалектика процессов, происходящих в молодежной среде в условиях перестройки, исключительно сложна. Сейчас мы можем различить лишь смутные контуры. Самые тонкие и, возможно, самые важные процессы, вероятно, таящие немалые — быть может, и драматические! — сюрпризы, от нас пока скрыты Но одно очевидно: очень легко говорить о диалоге, о вни мании к проблемам молодежи и т. д., но очень трудно соблюдать это на практике. Когда что-то идет явно «не туда», срабатывает безусловный рефлекс «быстрого реагирования». Главная мысль этой статьи сводится к следую щему: на социальные процессы, про исходящие в молодежной среде, нельзя механически давить извне, прямо требуя того результата, который нам нужен. Это давление чаще всего разворачивается бумерангом На органиче ские социальные процессы можно действовать только в соответствии с их внутренней логикой. Поэтому я хотел бы кончить старой восточной поговоркой «Господи' Дай мне сш]ы изме нить то, что я могу изменить; терпение принять то, что я изменить не могу; мудрость — отличить первое от второго»

22