Техника - молодёжи 1990-10, страница 50

На экране возник человек. Он решительно обещал, что сын к ней вернется. Не верить этому человеку она не могла.

Потому что второго такого на свете не было.

— Боюсь! — твердо сказала Ксения.

Лоцман Бром широко развел руками. Дежурный почесал за ухом. Боцман Гангрена рыкнул что-то невразумительное.

Они стояли перед большим экраном. Выглядел этот экран так — две серые полуовальные пластины, которым положено разъезжаться в разные стороны;» на фоне голубой стены, а в стене — шесть кнопок, пять тумблеров, две шкалы со стрелками и маленький экран монитора, под которым торчит пульт управления миниатюрным компьютером. Конечно, большой зкран смотрелся куда внушительнее той полупрозрачной пластинки, которую боцман Гангрена вставил в дверной замок.

Боялась Ксения решительно всего — и этого чуда техники, и той женщины, которая выпихнула ее из перламутрового мирка, а больше всего боялась, что ее сейчас отправят куда-то с этим рыжим оболтусом и она в непривычных условиях будет совершенно бессильна, а он обязательно примется за свои глупости.

— Она там стережет мальчика. Когда вы представили себе мальчика, то увидели ее, так? — спросил лоцман Бром, хотя уже несколько раз слышал эту печальную историю.— Итак, ваша задача, мадам, представить себе не лицо вашего мальчика, о нет! Мальчика стерегут! А вы просто вообразите тот пейзаж.

— А если она там и сидит? — ехидно поинтересовалась Ксения.— Сидит и ждет, пока я его воображу?

— Будто у нее других забот мало! — отрубил дежурный с такой уверенностью, будто был главным на корабле специалистом по феям.— Они там просто, так сказать, переключили канал вызова с мальчика на нее. Где бы она ни была. А если вы представите себе ту траву, те кустики, и вообще, то и сами спокойно туда попадете, и боцман — с вами вместе.

— Точно, попадем,— согласился боцман.

— Ну, мадам? —...— лоцман Бром легонько подтолкнул Ксению к серым дверцам.

— А вы? — оторопела Ксения.

— Я зафиксирую заказ на пульте и вообще займусь технической стороной дела. Ведь после вас экраном будут пользоваться и другие. А надо, чтобы вы в любой момент могли вернуться. Это дело техники, мадам... Боцман, вот вам парочка одноразовых экранов. Радиус невелик, да у нас других просто не осталось.

— Пригодятся,— и боцман сунул коробку с экранами в карман роскошных штанов.

— Ну, благословясь...— и лоцман Бром поставил Ксению перед самыми дверцами. Она отразилась в них — картинкой в манере гризайль, для такого странного путешествия ей подобрали в десантном хозяйстве длинное платье и темно-синий плащ с капюшоном. За ее спиной в дверце маячил призрак боцмана Гангрены — тоже в плаще, в ботфортах, при шпаге.

Там, за дверцами, был Мишка.

А где-то за спиной оставался командир Мишель.

С мыслью о них обоих Ксения напрягла внутреннее зрение, сосредоточилась... Створки медленно стали расползаться. За ними оказалось что-то вроде полупрозрачной стены — то ли пара, то ли дыма, то ли тумана.

— Переступайте порог! Скорее! — приказал лоцман Бром, а боцман сильно толкнул Ксению в спину, так что в царство фей она не вступила, а скорее влетела. Боцман прыгнул следом за ней, и створки сошлись.

Споткнувшись о камень, Ксения села прямо в траву.

— Нечего рассиживаться-то,— проворчал боцман.— Ишь, глухомань какая... Надо отсюда выбираться. Глянь, скамейка, тропка! Пойдем по тропке, что ли?

Он протянул Ксении руку. Она вскочила и рванулась было назад — уж больно неуютен показался ей этот уголок фантастического леса. Но сзади была сквозная чугунная калитка, ведущая в маленький грот, а створки экранных дверей давно сомкнулись. Ксения схватилась за калитку.

— Не дергайся, заблокировано,— предупредил боцман.— Нельзя же оставлять канал все это время открытым. Он ведь нам все равно так скоро не понадобится. Его же к хронокамерам подключают...

— Я в этом ровно ничего не понимаю! — перебила его Ксения.— Что мы теперь будем делать? А? Я вас спрашиваю!

— Темнеет...— сказал боцман.— Выбираться отсюда надо, вот что. А завтра с утра и начнем.

Он первым пошел по тропке. Ксения, поминутно отцепляя плащ от колючек, за ним И они шли довольно долго — пока не достигли поляны. А может, это и не была поляна, может, это лес кончился и они оказались на опушке. Тропа уткнулась в невысокий холм, поросший шиповником и какими-то белыми мелкими цветами неслыханного аромата. Боцман поискал продолжение тропинки, но безрезультатно.

— Ничего впотьмах не разглядеть. Придется здесь ночевать Утром как-нибудь выберемся.

— Как это — здесь ночевать? — изумилась Ксения.— Под открытым небом? Какой ужас!

— Никакого ужаса,— отрубил боцман.— В плащ завернешься — и привет!

— Если я сяду на сырую землю, то заболею,— убежденно заявила Ксения.— Я тут с вами радикулит подхвачу! И воспаление!

— Ну, не хочешь ложиться, стой на ногах! — позволил боцман.— Устанешь — подваливайся под бочок. А я вздремну минут шестьсот.

Он действительно обмотался плащом, лег, свернулся поуютнее и вскорости захрапел.

Ксения постояла над ним на манер часового, а потом, не решаясь лечь, стала ходить взад и вперед, соображая, продержится ли она всю ночь. Если принять во внимание, что и накануне она не выспалась, то было ей тяжело.

И тут она услышала стук копыт.

Кто-то мчался издалека по тропке к холму.

Ксения кинулась к боцману и стала трясти его.

— ...В трон, в закон, в полторы тыщи икон, в божью бабушку и в загробное рыдание!..— пробормотал спросонья боцман.— Ты чего, сдурела, что ли?..

— Слушай! Слышишь? Сюда кто-то едет!

— Точно! — боцман сел.— Вот кто нас отсюда выведет!

Стук копыт приближался. И через несколько минут на поляне возник всадник.

Был он молод и ангельски хорош собой. Длинные золотистые кудри падали на плечи и спину из-под маленькой бархатной шапочки с соколиным пером. Спереди они были коротко подстрижены и колечками ложились на лоб до черных бровей. К огромному удивлению Ксении, глаза юноши были закрыты, на нежно-румяные щеки падала тень от густых и длинных ресниц. Поверх темно-лилового колета всадник накинул лиловый же длинный плащ, такой длинный, что он прикрывал попону серого коня, и даже звездочки шпор, покрытые лиловой эмалью, выглядывали из-под него лишь изредка.

Удивило Ксению и другое — почему это она вдруг видит все эти мелочи — и ресницы, и звездочки. Но оказалось, что темноту рассеивает свет фонаря, а фонарь держит в зубах большой серый пес, бегущий бесшумно рядом с конем.

Конь и пес перешли с рыси на шаг и остановились перед холмом, там, где кончалась тропинка.

Расступись, зеленый холм! — нараспев сказал спящий всадник.— Впусти принца молодого, и собаку, и коня!

С тихим шорохом раздвинулись ветки шиповника, разошлась трава, и перед всадником открылась круглая дыра, а из ее глубины донеслась музыка. Тронув поводья, он въехал в черную пещеру, и ветки сомкнулись за его спиной.

Поскольку пес вбежал в холм вместе с хозяином, стало опять темно, и Ксения не видела боцманского лица.

— Ничего себе!— проговорил боцман, и она поняла, что ее спутник не испуган, а озадачен.— Как это у них так получается? Раз — и дыра! Дай-ка я попробую...

— Стой! — взвизгнула Ксения.— Не смей!

— Помолчала бы, дура,— дружелюбно посоветовал боцман.— Надо же как-то туда попасть...

48