Техника - молодёжи 1994-10, страница 57

Она настояла на том, чтобы подвезти меня до аэропорта. Казалось, она очень огорчена моим отъездом. И все потому, что я последний видел ее Джима живым.

Когда мы расстались, я вздохнул с облегчением. По пути к кассам я размышлял, скоро ли пройдет ее горе. Видимо, да. Люди умеют забывать, и зто правильно, иначе жизнь превратилась бы в сущий ад. Со временем она выйдет замуж за какого-нибудь симпатичного молодого человека и думать забудет о Джиме.

И тогда скорее всего она просто выбросит старые журналы, которые так много значили для паренька, заснувшего вечным сном на планете своей мечты.

3

Будь моя воля, я бы ни за что не полетел в Чикаго. Но отец Уолтера Миллиса позвонил мне в госпиталь дважды, и в последний раз сообщил, что пригласил родителей Брейка приехать из Висконсина, дабы они также имели счастье лицезреть "героя космоса и друга их сыновей". Как я мог возразить?

Мистер Миллис встретил меня в аэропорту. Энергично пожав мне руку, он сказал, что очень благодарен и весьма ценит мой порыв — ведь я, судя по всему, тороплюсь домой, к родителям.

— Верно, — сказал я. — Но они навещали меня в госпитале, так что могу немного и потерпеть.

Это был крупный, приятного вида мужчина, одетый в тщательно выглаженные брюки и рубашку с короткими рукавами, аккуратно заправленную за пояс. От него веяло солидностью преуспевающего бизнесмена. Он казался очень дружелюбно настроенным, но порой я ловил его косые взгляды, в которых светилось удивление, словно он не мог понять, почему это я вернулся на Землю а его Уолтер — нет. И я не мог обвинять его.

Нас ждал лимузин с водителем. Мы поехали через город, направляясь в северные кварталы. По пути мистер Миллис с гордостью продемонстрировал местные достопримечательности, в том числе атомную электростанцию.

— Это одна из многих тысяч подобных станций, рассеянных по всему миру, — с видом знатока объяснил он. — Они дают огромную экономию природных энергоносителей: нефти, газа и угля. Марсианский уран — великая вещь, сержант.

— Да, — сказал я, — само собой разумеется.

Меня прошибал пот при мысли, что он вот-вот начнет расспрашивать о сыне. Я понятия не имел, что ему рассказать. Слишком широко разевать пасть не следовало, ибо кое-что из происшедшего было отнесено к строжайшим секретам. Всех нас зас авили дать подписку о неразглашении, а это не шутка.

Но мистер Миллис не давал мне собраться с мыслями. Он болтал без умолку. Я узнал, что его жене нездоровится, что Уолтер был их единственным ребенком, а сам он — крупной шишкой в строительном бизнесе и прочее, и прочее.

Мне он не понравился. Уолтер был отличным парнем, но папаша выглядел надутым индюком, только и знающим, что распространяться об акциях, биржевых сделках, ценах на недвижимость и тому подобное.

Он желал знать, как скоро, по моему мнению, добыча марсианского урана станет рентабельной. Я честно признался, что очень не скоро.

— Видите ли, Первая экспедиция провела лишь рекогнесцировку,

— объяснил я. — Вторая занималась картографическими работами и подыскивала место для будущей базы. Конечно, дело будет продолжено. Я слышал, что в Третьей стартует добрая сотня ракет. Но Марс

- зто далеко не подарок.

Мистер Миллис, конечно же, не согласился. Земля испытывает энергетический голод, и потому дела пойдут куда быстрее, чем я думаю.

Внезапно он спросил:

— Кто был лучшим другом Уолтера в вашей экспедиции, мистер Хадцон? Ведь у него были там друзья?

Он спросил это извиняющимся, почти жалобным голосом, и хотя он и был надутым индюком, моя неприязнь к нему мгновенно улетучилась.

— Брейк Джерден, — сказал я. — Брейк был сержантом в нашем отряде, и они с Уолтером с самого начала держались вместе.

Мистер Миллис кивнул и больше не возвращался к этой теме. Он указал в сторону далекого озера и сообщил, что мы почти приехали.

Это оказался не просто дом, а большой особняк. В гостиной нас ожидала миссис Миллис. Она была бледной, молодящейся особой из числа тех, кто вечно занят только собой. Она изобразила на лице вселенскую скорбь и простонала, что очень рада видеть друга ее бедного Уолта. И хотя ее супруг был индюком, мне показалось то он переживает потерю сына куда больше, чем зта дамочка.

Он проводил меня в одну из спален и предложил немного передохнуть перед обедом, тем более что родители Брейка еще не приехали.

Я сидел на диване, оглядывая комнату. Она была куда шикарнее всех, что мне доводилось видеть. Теперь, когда я познакомился с обитателями этого роскошного особняка, мне стало понятно, почему Уолтер свихнулся.

Он был хорошим парнем, но слишком темпераментным и, как я понимаю теперь, немного избалованным. Дисциплина тренировочной базы оказалась для него черсчур жесткой, и пережитый надлом должен быт рано или поздно сказаться. Так и произошло.

Я глядел из окна на бассейн и теннисный корт и задавался вопросом: кому зто нужно теперь когда Уолтера нет. Даже странно — имея все

зто, он кончил фактически самоубийством.

Я прилег на кровать, отогнув покрывало, чтобы не испачкать его ботинками — снимать их было неохота. От мысли о предстоящем обеде "в тесном семейном кругу" было тошно. Что хуже всего, я понятия не имел, какова официальная версия случившегося.

"Командование Второй экспедиции с глубоким прискорбием сообщает что Ваш сын умер героем — его пристрелили как бешеную собаку..."

Чушь, конечно, они придумали что-то другое. Но что?

Дьявол, рассердился вдруг я, почему зти совершенно посторонние люди не хотят оставить меня в покое? Почему я должен отдуваться один? Врач-психолог в госпитале посоветовал мне поскорее забыть обо всем, а они заставляют меня вновь и вновь переживать случившееся. Черт бы их всех побрал, почему бы не поехать спокойно домой и послать всех подальше?..

Но я не мог.

Не исключено, что лучше всегс рассказать правду. Ведь Уолтер был далеко не единственным, кто свихнулся в марсианской пустыне. В последние два особенно жутких месяца у многих поехала крыша. И было с чего!

"Третья экспедиция не прилетит!"

"Мы завязли в этом дерьме по уши, а эти сволочи не хотят послать нам помощь!"

Только об этом и говорили в те дни на нашей базе. И тому были веские причины. Четверо из нас загнулись от лихорадки, припасы кончались, медикаменты тоже Все чаще по вечерам мы поднимались на соседние холмы и глядели в небо, ожидая ракет, которые все не прилетали.

На Земле произошла небольшая заминка. Чисто техническая — не уставал объяснять нам полковник Николе (он стал нашим командующим после смерти генерала Райена). Все проблемы уже решены, толковал он, и ракеты, в роятно, в пути. Надо еще чуть-чуть продержаться...

Держаться? Этим мы только и занимались, поскольку работники из нас были уже никакие. По ночам мы лежали на койках в одном из металлических бараков и слушали, как заходится кашлем бедняга Лас-сен. А там, за стенами, выл и хохотал ветер, несясь через ледяную пустыню.

Однажды вечером Уолтер сказал с тоской глядя в окно:

— А если Третья не прилетит, а? Неужто мы будем здесь сидеть и гнить? У нас есть четыре ракеты — места хватит для всех.

Лицо Брейка помрачнело.

— Уолт, сколько можно болтать? Лучше поспи.

— А ты мне рот не атыкай! Мы тебе не герои из вшивого боевика. Если о нас забыли на Земле, почему мы должм i зидеть сложа руки?

— Мы должны ждать, — терпеливо ответил Брейк. — По нашим сведениям, три ракеты вот-вот прибудут.

Мне кажется, всего этого кошмара не случилось бы, если б однажды ночью один из парней не ворвался в барак с воплем: "Они здесь! Они сели на запад от гряды скал!"

Когда мы сломя голову прибежали туда, ракетами там и не пахло. Вместо них мы обнаружили лишь воронки от небольших метеоритов.

Думаю, наших ребят зто потрясло. Сам я в зто время лежал без сознания с острым приступом лихорадки. И только спустя пару часов узнал, что на базе вспыхнул бунт.

Когда надо мной склонился Брейк, я уви (ел, что на его плече висит винтовка, а на рукаве красуется повязка "Военная полиция". Я спросил, что случилось. Он объяснил: речь идет о захвате ракет.

— Уолтер? — догадался я, и Брейк с мрачным видом кивнул.

— Да, возглавляв г бунтовщиков. Чертов идиот!

— Даже не верится, — пробормотал я. — Для таких дел у него вроде бы кишка тонка.

— С дисциплиной этот парень был всегда не в ладах, — процедил Брейк. — Нам повезло, что у заговорщиков такой дерьмовый лидер... Пока, Фрэнк, увидимся позже.

Мы увиделись позже, но не совсем так, как я ожидал. До этого целый день я слышал выстрелы за стенами барака, а затем прозвучал вой сирены, по коридору пронесся топот, и краулеры куда-то укатили.

Собравшись с силами, я оделся и с трудом дотащился до выхода из барака. Машины направлялись в сторону ракет. Рядом остановился джип, и капрал втащил меня внутрь

— Эти чертовы глупцы украли ружья! — заорал он. — И теперь пытаются захват ть ракеты, чтобы улететь на Землю!

Я смутно помню бешеную ряску по дороге к месту боя. Когда мы подоспели, все, к счас ью было кончено. Несколько парней суетились рядом с опорами ракеты, копая в земле яму. Стоящий неподалеку майор Вейлер хрипло выкрикивал приказ за приказом. Но никто его не слушал.

На краю ямы лежали восемь человек, и большинство из них были мертвы. Уолтер был застрелен прямо в сердце. Как вождь бунтовщиков, он первым бросился в атаку и был почти сразу же убит. Один из наших полицеиских также скончался от ран, а на кителе другого расплывалось красное пятно. Это был Брейк.

Он умер этой же ночью, не приходя в сознание, и чуть позже отдал концы бедолага Лассен. Я сам едва дотянул до утра, уже почти не надеясь выкара каться

Когда рассв ло, выяснилось, что от нашего отряда в четырнадцать человек осталось всего пятеро...

Ну как могло руководство NASA обнародовать такие факты? Впрочем, и нам самим не очень то хотелось вспоминать о марсианском бунте. Но сейчас я попал в нелепое положение. Придется беседовать

Техника-молодежи 1 0 ' 9 4

55