Техника - молодёжи 1997-01, страница 51

ЛИЦОМ К ЛИЦУ с космосом

й», изданного в 1964 г. сравнительно большим тиражом, и очерком о влиянии солнечных процессов на коринобактерии — из книги «Земное эхо солнечных бурь» (М., 1973); здесь же помещена одна из ключевых для понимания мировоззрения Чижевского, но практически никому не известная его книга «Гелиотараксия» (гелиос — Солнце, тарак-сио — возмущаю), изданная лишь однажды в 1930 г. тиражом всего 200 экз.

Этот блок можно было бы назвать идейной платформой космизма как принципиально нового философского взгляда на планету и происходящие на ней процессы.

Во многих статьях о Чижевском отмечается его редкая многогранность. Биолог и философ, историк, математик и «технарь», он одновременно был незаурядным художником и поэтом. Оттого не кажется искусствен-

его стихотворений философского толка — из многих написанных Александром Леонидовичем в годы жизни в Калуге и Москве, в заведениях ГУЛАГа и в Карагандинской ссылке. Без этих стихов облик автора был бы не полным.

Леонид Голованов во вступительной статье к книге написал: «Дерзания научной мысли и действительные достижения Чижевского сравнимы с подвигом Николая Коперника», и это справедливо. Если Коперник, образно говоря, ввел Землю в небо, включив ее в число рядовых тел Вселенной, то Чижевский придал «небесный статус» органической жизни. Связав историю человечества с историей пространства, он социум нашей планеты увязал с Кос-

В конце января, 26 числа, мировое сообщество будет отмечать 100-летие со дня рождения русского гения, Александра Леонидовича Чижевского. Мы еще только восходим к полноте осознания этой личности, освоения его философского, научного, художественного наследия.

Елена СМИРНОВА, кандидат исторических наук

От редакции: Александр Леонидович Чижевский с его энциклопедическими знаниями и развитым чувством слова был при жизни автором и консультантом нашего журна-

Среди сотрудников «ТМ» есть люди, и «воевавшие» за доброе ученого, которое пытались принизить и

Юбилей Чижевского — и наш праздник.

Читателям предлагается не печатавшийся никогда прежде очерк Александра Леонидовича о Гиппократе — с сокращениями, сделанными не только потому, что наш журнал тонок, но и оттого, что строгой саморедактуре литератор Чижевский подвергнуть эту работу не успел, а иначе, как отсечением повторов, неудачных кусков и слов, редактировать авторов, ушедших навсегда, в приличных изданиях не принято... Читайте же, что получилось.

В этой работе интересно, прежде всего, чрезвычайно сходное отношение великого врача древности и великого нашего современника к воздуху: его составу, чистоте, целебным свойствам... Носители последних — аэроионы с отрицательным зарядом, исследованию которых Чижевский отдал много лет и сил. Гиппократ же об аэроионах не знал. Но что-то предчувствовал... □

именем «мирового ученого» (слова из газеты того времени) назвали совхоз на Тамбовщине. Снимок 1931 г. — Александр Ле-ытного птичника, где аэроио-?и увеличить продуктивность кур.

глазами, необычайно красивого юношу. Даже самому неискушенному человеку было ясно, что у юноши чахотка.

Около ложа сидела древняя старуха довольно неопрятного вида. В сосуде на очаге кипело снадобье, издававшее удушливый запах...

— Немедленно открой двери, в этой комнате нечем дышать, — сказал он вдове. — И что это варится здесь?

Женщина пыталась возразить, сказав, что врачи ей посоветовали держать больного в тепле и беречь от простуды. А готовится лекарство по рецепту соседки...

Гиппократ снял сосуд с варевом и велел его вынести, а сам подошел к больному. Свежий воздух коснулся лба Феогнида, он жадно вдохнул его.

— Тебе не холодно? — спросил Гиппократ и, сбросив с себя шерстяной плащ, заботливо закутал больного. — А теперь, если можешь, расскажи, что у тебя болит и как ты заболел.

Феогнид рассказал Гиппократу, как год тому назад, переходя зимой горный ручей,

ский во время работы над трудом «Структурный анализ движущейся крови» в лагере под Карагандой. Это уже

он поскользнулся и упал в воду. И хотя ручей был неглубок, он промок, а до дому было далеко, Пока он дошел — совсем застыл. И вот с тех пор он стал покашливать и чувствовать себя все хуже и хуже. Гиппократ внимательно выслушал этот рассказ, потом осмотрел больного и сказал:

— Не бойся и верь, что ты поправишься. Мне понятно, чем ты болен, и хотя я еще, конечно, не врач, но многому уже научился у моего отца Гераклида и сделаю все, что смогу, чтобы ты был здоров.

Гиппократ не вернулся домой, а остался около больного. Вида бедность, он дал денег вдове, чтобы она немедленно пошла и купила жирной баранины, козьего молока и хорошо накормила сына. Затем он приказал не закрывать дверь, дабы Феогнид все время дышал свежим воздухом, а сам дал ему лекарство...

Сытость ли, которой давно не испытывал Феогнид, свежий ли воздух вместо чада и духоты, уверенный ли голос Гиппократа <тому причиной>, но больной уснул, и ночь прошла довольно спокойно. Наутро, как только солнце достаточно пригрело землю, Гиппократ сказал, что больного надо вынести во двор на воздух и положить в тень под деревья, и там он должен пролежать весь день... С испугом в глазах, так как распоря-опровергали предпи-

х врачей, мать Феогнида полностью и беспрекословно подчинилась...

Пять дней провел Гиппократ у постели первого своего больного... Через несколько дней он снова обещал прийти к ним и, если вернется отец, то привести и его... Мать и сын точно придерживались предписаний Гиппократа, с утра Феогнид выходил в сад...и все время до вечера проводил на воздухе.

...Гераклид осмотрел больного. Осмотром он остался доволен, опасность миновала, и все говорило за то, что Феогнид будет здоров. Гераклид подтвердил все предписания Гиппократа и сказал:

— Приближается время холодов, но это не должно прерывать ежедневное пребывание больного на воздухе, только теперь он должен проводить там не целый день, а несколько часов. Вы должны его тепло одевать и выводить в сад на два часа утром, перед обедом, и не менее того же времени

Знакомство, а затем и дружба на всю жизнь связали Гиппократа с Феогнидом. Последний был старше Гиппократа на пять лет, но это не мешало ему всегда признавать авторитет Гиппократа. Через год, окончательно окрепнув, Феогнид переехал к Гераклиду и стал изучать медицину, а затем стал врачом. Итак, первый больной Гиппократа стал в дальнейшем его учеником и другом...

Гиппократ знал, что на близлежащем острове Книд врачи придерживаются других методов лечения и решил ознакомиться с ними, чтобы затем сделать выводы. Но знакомство с медициной о. Книд не удовлетворило Гиппократа, и он отправился дальше. Побывал он на острове Милете, в Афинах, знакомился с практикой местных врачей, внимательно изучал так называемые обет-ные таблицы, которые вывешивались на стенах храмов Эскулапа. Изучал Гиппократ и древнюю медицину Востока, побывал в Ливии, Египте, Малой Азии. Он объездил северное и восточное побережье Черного моря, до самой реки Рион. Знакомство с народами и природой посещаемых им стран привело его, вдумчивого и наблюдательного исследователя, к знаменитому учению о четырех основных типах телосложения и темперамента <и> о значении внешнего

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 197

шш