Техника - молодёжи 1997-05, страница 55
теплой, мягкой. Песчаное дно поддавалось под ногами. Остро пахло йодом, солью, а между гем это была река, до моря еще несколько дней пути, и Мадэлейн, повинуясь неистребимой профессиональной привычке фиксировать самомалейшие изменения в Природе, даже зас онала от невозможности сообщить об этой странности своим. «Господи, Господи! — взмолилась она, внезапно вспомнив, как бабушка учила ее любви к Богу — Господи, помоги мне, спаси меня, и я... и я...» Мадэлейн невольно усмехнулась, сообразив, что пообещать-то Богу в обмен на спасение ей решительно нечего. «Спаси меня, и я всегда буду хорошей!» — сказала бы она, когда ей было лет двенадцать, но то время давно, давно миновало, в память о детстве и бабушке осталась лишь коса ниже пояса, а дикого мяса Мадэлейн не ест, и воды сырой не пьет, и в лесу скорее предпочтет умереть от голода, чем сорвать хоть яблочко-дичок или малинку с куста, — ведь все отравлено ненавистью к людям. Нечего нечего пообещать Богу, нечего ему отдать из ее однообразно правильной жизни. «Господи, спаси меня, и я опять буду такой же, опять буду уходить с вживителями в лес, искать всех этих жеребят телят, щенят и котят, чтобы они, как их пращуры в незапамятные времена, верно служили людям, — тем кто еще остался, пока остался на Земле, — чтобы помогали людям вернуть утраченную власть над Природой. Господи, спаси меня!..» А мелководье see не кончалось, ноги вязли в песке, она почти не отдалилась от бере а. Скорее же!.. Но сумку лучше пока не выбрасьвать. Орел еще кружит в вышине — наверное, проводит Мадэлейн в этот последний, евозвратный путь, и люди потом смогут найти не только ее тело, но и сумку... Вода вживителям не повредит, они еще послужат! Мадэлейн закинула голову ч обы убедиться, что орел види ее, — и замерла. Из чащи взвилась стрела — красная стрела птицеглавых! — и орел-наблюдатель, забившись на ее острие, нача медленно падать, планируя на широко раскинутых крыльях. Так. Последнее, что ос авалось ей от людей, от форта, от надежды!.. Орел-наблюдатель убит. Теперь очередь за нею. Мадэлейн завороженно уставилась на лес, откуда вот-вот должны были появиться птицеглавые. И в этот миг что-то так рвануло ее за волосы, что она вскрикнула. Аквазавры'1 Нет1 Не было черной тины! Но что это?» Мысли метались, а неведомая сила волокла на глубину, так сильно натягивая косу, что Мадэлейн и головы не могла повернуть, принуждена была пятиться вскрикивая от боли, покрываясь ледяным потом по ому что позади, кроме плеска воды, слышался еще и тихий, бессмысленный смешок. «Нелюди, неужто нелюди? Но откуда, как подобрались? Я не могла не заметить!» Пронзительное улюлюканье дос игло ее слуха: птицеглавые были совсем рядом. И от ужаса неизбежной ибели Мадэлейн завизжала так, что в глазах замелькали радужнь е круги. Вдруг что-то резко свистнуло рядом, щеку Мадэлейн на миг обдало жаром, потом запахло паленым — и она по увс вовала себя свободной. Мадэлейн круто обернулась ощутив странную легкость головь и остолбенела, лядянасущес во стоявшее перед нею, зажав в руке... косу Мадэлейн — туго заплетенную косу, от которой исходи дымок, словно она была обожжена пережжена! Мадэлейн схватилась за олову, и на затылке волосы ее, теперь короткие и легкие, обвились меж пальцев. И ужас, который охва ил Мадэлейн, был прежде всего ужасом от того, что кто-то пережег ей косу, таким страшным образом освободив («Птице! лавый метил в орло, да промахнулся? Но нет, они же боятся огня!»), и только потом она ужасну пась при виде создания, которое глядело на нее... глядело, вытаращив бессмысленные, рыбьи глаза на округлом, имеющем человеческие черты, но покрытом чешуей лице. У этого существа было стройное девичье тело, но тоже чешуйчатое, зеле-новато-серебрис ое Лысоголовое, рыбьеликое чудище с вздувающимися жабрами на шее, пахнущее стылой морской глубью, словно утопленница, много дней пролежавшая на дне!.. Такого Мадэлейн еще не видела. Это была нелюдь, несомненно. Однако не лесная нелюдь и не речная. О, Боже, так значит, сюда уже подобралось море Вот что означал запах соли и йода на берегу лесной реки! Море вошло в реку и принесло с собою все свои ужасы, все химеры, все свое злодейство и енависть к людям. Прибавились новые враги, думала Мадэлейн, не в силах оторваться от этих водянисть х лаз — а она не сможет сообщи ь об этом, не сможет предупредить. И орел-наблюдатель погиб! Нелюдь булькала белыми, растянуть ми рыбьими губами, словно пыталась что-то сказать, и отвращение, захлестнувшее Мадэлейн, оказалось сильнее с раха и обреченности Она размахнулась и ударила нелюдь сумкой по голове с такой силой, что чудище пошатнулось и плашмя рухнуло в воду, высоко воздев перепончатую руку с зажатой в ней русой косой. Какую-то долю секундь Мадэлейн медлила, едва не поддавшись искушению выхва ить свою косу, но безумнее сейчас уже ничего нельзя было бы сделать, и она кинулась прочь, к берегу, холодея от мысли, что сейчас из волн восстанет еще какая-нибудь неведомая тварь, и уж из ее-то слизистых лап вырваться будет невозможно... Она ничего не видела от страха, и поэтому разглядела того, кто бежал ей навстречу из леса, лишь когда он был уже совсем рядом. Мадэлейн метнулась бьло в сторону но тут же замерла это был человек. Человек несомненно! Во-первьх он был одет — пусть только в кожаные штаны и мягкие сапоги, так что его блестящий от пота, окровавленный торс был обнаже , однако нелюди-то вообще не выносили вида одежды, норовили и с трупов ее сорвать не то что на себя надевать. А главное в руках у незнакомца был ог-нестрел. Нелюди ни за что не осмелились бы до ронуться до этого арбалета с оптическим прицелом, короткие стрелы которого самовозгорались в полете Нелюди, как и всякие звери, панически боялись огня Человек! И Мадэлейн кинулась к нему, вцепилась в его руку и, сразу ослабев от счастья и страха, залилась слезами. Незнакомец, обхва ив Мадэлейн за плечи, повернулся и потянул ее к лесу. — Нельзя! — пыталась выкрикнуть она, но губь онемели, и ей едва-едва удалось вымолвить — Нельзя в лес! Там птицеглавые! — Бежим, бежим! — твердил он на ходу. — Там стоит какая-то штука, вроде еликоптера, може" быть, удастся взлететь' Они вбежали в лес и несколько минут слепо ломились сквозь чащобу, но вот впереди оказалась прогалина, где Мадэлейн. к своему изумлению и восторгу, увидела лежащий на боку ветролов. — Э! — разочарованно присвистнул незнакомец. — Да он же без пропеллера! Все, оставь надежду. Мадэлейн поглядела недоуменно: — Какой еще про еллер? Зачем? Помоги-ка! Она забежала с того боку, на который запрокинулся ветролов, и принялась толкать его изо всех сил, стараясь перевернуть. — Надо бы ва ой1 — пробормотал незнакомец, становясь рядом с ней, и так мощно толкнул ветролов, что легкое каркасное сооружение чуть не завалилось на другой бок — Ух, ничего себе! Да он просто невесомый. Как же эти жердочки летают? — Ладно глупости болтать! — раздраженно прикрикнула Мадэлейн. — Влезай заводи мотор. Я пока разверну крылья. Он не двинулся с места. Стоял и глядел на нее. Сперва глаза его сузились, и в них просверкнула ярость оттого что она ак грубо командует, а потом вдруг брови поползли вверх, и лицо обрело детски-растерянное выражение. — Это ты? — спросил он чуть слышно, словно голос не повиновался ему. — Ты жива?! Господи... Мадэлейн изумленно глянула на него, и вдруг у нее перехватило дыхание. Это худое лицо эти спутанные волосы, эти светлые глаза... Ох, нет! Не может ну ведь не может вдруг оказаться пред нею тот самый человек, которого она сегодня видела во сне... в том самом сне, где она умерла из-за него — умерла вместе с ним! Затрещали ветви На поляну вылетел черный конь, и при виде всадника Мадэлейн застыла от ужаса и безнадежности Настигли! Это было существо, имевшее загорелое, сильное, мускулистое тело человека — и голову о ромной красноклювои птицы с роскошными желто-эе-леными перьями П ицеглавый! Всадник направлял коня коленями, а в руках держал лук с навостренною стрелою. Он чуть откинулся назад, прицеливаясь, но этой доли секунды хватило чтобы незнакомец, взлетев в прыжке, с маху ударил коня ногою в ноздри. Конь коротко, мучительно ржанул и от невыносимой боли пал на колени, ТЕХНИКА-МОЛ О ДЕЖИ 5 '9 7 |
