064. Свято-Троицкий Холковский монастырь, страница 26

МОНАСТЫРЬ II МИР

Митрополит Ростовский Арсений (Мациевич; 1697—1772), окончивший свои дни в каземате Ревельского острога, причислен Церковью к лику святых как священномученик.

и сам Монастырский приказ перешел в ведомство Синода. Но архиереи и монастыри и после этого не могли распоряжаться своими вотчинными доходами самостоятельно, а должны были довольствоваться с них одними своими штатными окладами, все же остальное целиком отдавать в распоряжение правительства. Монастырский приказ, оставшийся центральным органом церковного хозяйственного управления, и под ведомством Синода должен был руководствоваться теми же правилами, что прежде под ведомством Сената, причем ответственность за недоборы, которую он нес прежде сам один, легла теперь главною своею тяжестью уже на Св. Синод. Таким образом, духовное ведомство с управлением своими вот

чинами приняло на себя только лишние хлопоты и тяжелую ответственность без особенных выгод. Юридически вотчины эти считались церковной собственностью, но фактически духовное ведомство было над ними только управляющим, а настоящим хозяином было государство. В таком состоянии вопрос о церковных вотчинах оставался до 1760-х годов, склоняясь, очевидно, к решению в смысле полной их секуляризации».

Движение к секуляризации было неравномерным, и каждое из царствований накладывало свой отпечаток на состояние дел. Так, при Анне Иоан-новне ситуация осложнилась еще и прямым террором, который развернуло государство против своих подданных — в том числе против белого и черного духовенства. И священство, и тем более простой народ не могли относиться к этим репрессиям иначе как к стремлению иноземцев, фактически державших в руках бразды правления, принизить Православие и расшатать Русскую Церковь. После смерти Анны Иоанновны и падения режима Бирона страна вздохнула свободнее, а более всех ликовало духовенство — в особенности с воцарением «дщери Петровой», известной своей любовью к монастырям и церковному благолепию. Архимандрит Кирилл (Флоринский), ректор Московской духовной академии, писал в это время: «Доселе дремахом, а ныне увидехом, что Остерман и Миних с своим сонмищем влезли в Россию, яко эмиссарии дьявольские, им же, попустившу Богу, богатство, слава и честь желанная приключишася. Сия бо им обетова сатана, да под видом министерства и верного услужения госу

дарству Российскому, еже первейшее и дражайшее всего в России, правоверие и благочестие не точию превратят, но и до корня истребят».

При Елизавете Петровне право распоряжаться доходами с вотчин Церкви возвратили, но это был последний расцвет церковного землевладения. Уже сама Елизавета к концу царствования стала склоняться к идее секуляризации. В 1757 году на конференции Сената и Синода императрица высказала соображение, что духовные учреждения, «не имея власти употреблять свои до-

Портрет митрополита Московского Платона (Левшина; 1737—1812) работы неизвестного художника.

ходы инако, как только на положенные штатом расходы, суетное себе делают затруднение управлением вотчин». Однако до своей кончины она не предприняла никаких решительных шагов. Их совершил только Петр III — но в такой грубой и неприемлемой форме, что даже Екатерина II, убежденная сторонница секуляризации, вынуждена была после переворота на время отменить все распоряжения, сделанные Петром. Довольно быстро, однако, она осмелела

Дивногорский монастырь Воронежской епархии, в силу территориальной близости к Холковскому монастырю развивавшийся в одном с ним русле, так же, как и Холковский, был упразднен по результатам секуляризаци-онной реформы.