Вокруг света 1967-05, страница 36

Мы остановились леред массивным, прихотливо изукрашенным порталом. Дверь была приоткрыта. Длинная, с полустертыми ступенями каменная лестница уходила вверх по склону холма, постепенно суживаясь. Трава, деревья — все это осталось там, за дверью. Здесь были только ярко-бирюзовые купола мавзолеев на фоне неба. Словно строители утверждали красоту, созданную человеком, и, уверенные в ее могуществе, сравнивали ее только с небом.

И эта красота ошеломляла своей изощренностью, неистощимостью. Стены, порталы и колонны были покрыты изразцами. Они были почти одноцветны — голубизны предвечернего голубого неба. И эта одноцветность заставляла неотрывно следить за четким кружевом узора, напоминающим завораживающий музыкальный ритм, полный властной силы.

Мавзолеи обступили меня со всех сторон и уже не отпускали от себя. Купола и барабаны, мерцание изразцов и рельефы колонн — все это хотелось охватить сразу, чтобы навсегда запомнить, но они изменялись на глазах, дробились и открывали все новые и новые удивительные сочетания, поражая мастерством, величественностью и мудрой «соразмерностью начал». Я переходил от одного мавзолея к другому, поднимался по высоким ступеням в теплую темноту под своды и спешил уйти, потому что знал: дальше будет еще лучше, и досадовал на себя за эту торопливость и ничего не мог с собой поделать...

Потом я почувствовал, что устал от этой бесконечной щедрости красоты.

— Ну как тебе Шахи-Зинда? — Мой провожатый стоял в узком проходе и улыбался. — Подожди немного, я тебя до обсерватории Улугбека довезу.

Я почти обрадовался причине уйти отсюда. Тяжелая дверь прикрылась, и снова передо мной был шумный богатый город... И у меня возникло робкое ощущение нереальности всего, что минуту назад исчезло за дверью. И я снова вернулся в Шахи-Зинду.

Фото А. ВОСКРЕСЕНСКОГО и А. ГОРЯЧЕВА