Вокруг света 1967-10, страница 26

ДРЕВНЕЙШИЕ ФРЕСКИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ обнару-жены учеными советско-монголь-ской археологической экспедиции под руководством члена-коррес-пондента АН СССР А. П. Окладникова в пещере Хойт-Цэнкер Агуй в Монголии. Эти росписи, как и изображения, найденные в Каповой пещере на Урале, и древнейшие наскальные фрески Западной Европы относятся к одной и той же эпохе — палеолиту. И открытие в пещере Хойт-Цэнкер Агуй — еще одно доказательство единства процесса развития первобытного общества.

загадки пгмкты шиш

ПТИЦЫ СПЯТ В ПОЛЕТЕ?

Недавно на конференции орнитологов в Танжере было сделано интересное сообщение: аисты могут спать на лету. Ученые прикрепили на груди нескольких аистов миниатюрные датчики, сообщающие данные о работе важнейших органов птиц во время длительных перелетов. И оказалось, что время от времени пульс летящих аистов замедляется и доходит до той частоты, которая бывает у спящих птиц. Так продолжается 10-—15 минут, послё чего пульс птиц становится нормальным.

ТЕРМОФИЛЬНЫЕ БАКТЕРИИ В ЧЕРНОМ МОРЕ обнаружил румынский ученый М. Зар-ма. В лабораторных условиях эти бактерии гибнут при температуре ниже 56 градусов тепла по Цельсию.

Что же позволяет этим теплолюбивым бактериям выживать в Черном море, температура которого много ниже этого критического уровня? Ответа на этот вопрос пока нет.

ИНТЕРЕСНАЯ НАХОДКА

сделана японскими геологами вблизи Токио, Они обнаружили скелет ископаемого слона. Интересно, что «возраст» геологических пластов, в которых были найдены эти остатки, не превышает 20 тысяч лет, тогда как слон относится к виду, который, как считалось ранее, вымер 60—100 тысяч лет назад.

(По материалам советской и зарубежной прессы)

Я повернул щеколду. Нервы были натянуты до предела. Теперь мне оставалось лишь открыть дверь, и вот она... долгожданная свобода. Руки легли на щеколду, и струя свежего воздуха ударила мне в лицо.

Я вышел на погруженную в полумрак улицу.

Я пробежал десять кварталов, задыхаясь от усталости. Вдруг сзади раздался шум мотора, и пучок света ударил мне в спину. Я побежал вдвое быстрее. Автомобиль (приближался. Неужели полиция? Я опрометью бросился за угол. Автомобиль сбавил скорость и исчез в «противоположном направлении. Я чуть не потерял сознание.

Уже становилось светло, и оставаться дальше на улице было опасно. Эта мысль возвратила мне силы, и я пробежал еще три квартала.

Здесь гд&-то должен быть дом моего друга. Последние сто метров я шел медленно. Осмотрелся. Улица была пустынна. Подойдя к дому, я увидел, что на входной старой железной двери висели цепь и тяжелый замок... По ближайшему проспекту через перекресток, лежащий в каких-то двадцати метрах от меня, с грохотом пронесся полицейский броневик.

Я кинулся к соседнему маленькому дому с садиком, отгороженному от улицы полутораметровой стеной. Вскарабкался на нее и, уже теряя последние силы, свалился на ту сторону. Несколько секунд я бродил вслепую, а когда наткнулся на ступеньки лестницы, повалился ничком. Хозяева еще спали.

Колокола близкой церкви звали верующих к заутрене. Вероятно, в эти минуты тюремщики уже узнали о побеге. Я представлял их перекошенные от злости лица и засмеялся. «Сбежал, да, сбежал!» — мысленно повторял я и все щипал себя, чтобы убедиться: это не сон.

Я поднялся и подошел к ведру, стоявшему рядом с умывальником. Вылил воду на голову, сел на ступеньки лестницы. Стало уже совсем светло. Я решил разбудить хозяина и постучал по решетке жалюзи. Открылось окно, и показалось мужское лицо.

— Доброе утро, — сказал я, — Вы никогда не видели призрака?..

В тот час полицейские в автомобилях кружили по всему Асунсьону, разыскивая меня. Они сровняли с землей мой дом. Они блокировали все иностранные по

сольства и усилили наблюдение в аэропорту. Полицейская петля начинала сжиматься.

День я провел, раздумывая над тем, что же делать дальше. Прежде всего — срочно установить контакт с товарищами. Я написал одному своему другу короткое письмо, в котором просил достать машину. Но, как впоследствии выяснилось, он сам несколькими днями раньше едва успел скрыться от полиции.

Прошла ночь, полная тревожного ожидания.

Наконец вечером второго дня свободы после беседы с двумя друзьями я решил искать убежище в каком-нибудь иностранном посольстве.

В половине одиннадцатого утра человек с прядями седых волос и болезненным лицом вышел из железных ворот дома... Ему было лет пятьдесят, может больше. Однако стоило лишь чуть внимательнее вглядеться в человека, чтобы заметить на его лице следы работы гримера»

Я осмотрелся. Улица была почти пустынна: лишь два автомобиля пронеслисй мимо меня, да немногочисленные прохожие шли по противоположной стороне улицы. Пройдя квартал, я вошел в ворота какого-то дома, где женщина с ребенком лет четырех садилась в машину.

— Сеньора, — сказал я, — мне нужно немедленно попасть к врачу.

— Ну, если нужно, садитесь, — ответила она. — Куда ехать?

Я назвал маршрут, и мы тронулись. В трех кварталах от посольства наш автомобиль едва не столкнулся с другой машиной. Я нервничал. Случись авария, собрались бы любопытные, прибыла бы полиция.

На углу стояли, разговаривая между собой, трое полицейских из департамента разведки. Напротив самого посольства, закрывшись газетой, дежурил агент в штатском. Я обернулся. Все было спокойно. Наша машина шла впритык за грузовиком. Движение в это время становилось все более оживленным. Было без десяти минут одиннадцать.

Быстро открыв дверцу, я ступил на тротуар и почти вбежал в ворота посольства. Полицейский продолжал читать газету.

Это была свобода.

Перевел с испанского В. ВОЛКОВ

22