Вокруг света 1968-02, страница 56

нашу Тридцать шестую. Можете быть уверены. А маршрут какой?

— А маршрут тебе — вот гляди! — Леди Кауд-риеве... Бульвар Освобождения... Так. Отсюда — проспект Краля Милана... Вот уже центр... Отсюда, ну, любой улицей, по обстановке, — к Дунаю, с выходом к Панчевскому мосту. Придешь сюда — значит ты... задачу выполнил... А уж противник, конечно, постарается сделать все, чтобы ты не дошел, это уж понятно тебе...

— Это уж понятно... Сделаю, товарищ гвардии полковник.

Танкисты, толпившиеся рядом с машиной Думнова, с уважением глядели на собрата. Василий понял: каждый из них подумал, что Думнов пойдет на верную гибель — ворваться в кишащий вражескими полчищами город, где из-за каждого дома будет бить артиллерия, где улицы минированы, где любой переулок и перекресток приготовлены для ожесточеннейшей обороны... Пройти этот огромный город весь насквозь и остаться живым?.. Слишком опытны танкисты бригады, чтобы не смотреть трезво правде в лицо...

И когда ушел Жуков, танкисты стали как-то особенно дружески перешучиваться и смеяться с Дум-новым, помогая ему налаживать, чистить, проверять его боевую машину...

Так что же? Не спал, что ли, после этого Думнов? Ничуть не бывало! Привел танк в готовность,' сытно поужинал в темноте банкой консервов, кистью подаренного партизанами винограда, распределил спокойно и точно обязанности экипажей своего взвода, был ровен в тоне, деловит, не бахвалился и не предавался излишней задумчивости, — словом, был прост, будто ему предстоит хоть и почетное, но самое обыкновенное дело... И, приказав всем спать до сигнала «Подъем!», первый завалился на траве.

А вот сейчас — все та же длится темная ночь — проснулся раньше Василия и говорит с механиком о диске сцепления, как выжимать, если придется перелезать через баррикады... И только вот эта вырвавшаяся фраза: «Жгут, город, сволочи... Ну, завтра мы им покажем!..» — выдавала лоток мыслей Думнова.

Впереди — движение людей. Быстрыми шагами приближается группа громко разговаривающих офицеров, их жесты решительны, они возбуждены. Раздается повелительный голос:

— Подъем!

Василий глядит на фосфоресцирующие стрелки часов: одиннадцать часов сорок пять минут.

Через пятнадцать минут начинаются новые сутки. Через пятнадцать минут — выступление...

Штурм Белграда начался в ночь с 14 на 15 октября.

В этих боях решающую роль играли передовые отряды 3-го Украинского фронта — 57-я армия генерала Н. А. Гагена и 4-й гвардейский механизированный корпус генерала В. И. Жданова. Они действовали совместно с Дунайской военной флотилией, частями 10-го гвардейского корпуса 46-й армии 2-го Украинского фронта, вместе с корпусами и дивизиями Народно-освободительной армии Югославии.

Партизаны и население города активно помогали освободителям.

Последний оплот гитлеровцев — старинная крепость Калемегдан была взята штурмом утром 20 октября 1944 года.

ШШШШШ

Спросите кого угодно в зоопарке: кто такой Чико? Меня здесь все знают. Каждый день люди приходят смотреть на меня. Я отношусь к этому философски. Пусть смотрят, если им интересно. Иногда я даже делаю какие-нибудь прыжки и кульбиты, я многое умею. Но по вечерам, когда людей,' в зоопарке нет, а спать ложиться еще рано, я предаюсь мечтам. Одно время я думал об Африке, но меня увезли оттуда младенцем, и я ничего о ней толком не помню.1 А здесь, в Лионе, я живу почти всю свою жизнь, почти пять лет. И очень мне хотелось посмотреть город, походить по улицам, потолкаться среди людей, именно потолкаться, а не смотреть на них из-за решетки, как обычно.

Честно говоря, я все ждал, когда дирекция зоопарка предложит мне прогулку по городу. Ведь в конце концов я заслужил кое-какие привилегии — за пять, лет ни одного замечания, и народу у моей клетки всегда больше, чем у других.

Потом я понял: ждать нечего. Благодарности не дождешься, такие в нашем зоопарке собрались люди. _о

А потому, когда мой служитель зашел в клетку, чтобы ее убрать... Слава богу, что в этом зоопарке еще не заставляют самих клетки убирать, и без того за целый день так намаешься, что руки не держат... Так вот, когда мой служитель зашел ко мне и не запер дверь, я выскочил из клетки, перемахнул через ограду и очутился среди родственников. Как-никак все они произошли от наших.

Видели бы вы, как они шарахнулись! Как бросились врассыпную! Почему, зачем? Ведь я не тигр, кажется!

Признаться, я даже опешил. Мне всегда казалось, что я достаточно популярен.

Я пошел дальше, помахал рукой зебре, потом состроил рожу тигру (пренеприятнейший тип, между нами говоря, из клетки у него всегда несет смрадом), но тигр сделал вид, что меня не замечает.

И тут я увидел моего служителя. Он мчался за мной, и в руке у него была веревка. Поняв, что от нашей администрации человеческого отношения не дождешься, я перескочил через кустарник и кинулся к бассейну, где плавают гвинейские утки, потом свернул в боковую аллею

ТРИ ЧАСА КАНИКУЛ

КАК ЛОВЯТ «МАТАДОРА»

и увидел грузовик. Я знал, что надо поднять руку, но не помнил точно, какую надо поднимать, а потому начал, поднимать все по очереди.

Машина остановилась. Я подошел к водителю и хотел было попросить подбросить меня до города, но он дал газ, и только я его и видел.

В кустах послышался шум.

Я оглянулся. Там стоял опротивевший мне за пять лет служитель. Веревки уже не было, зато в руках он держал ведро. По запаху я понял, что в ведре мой любимый напиток — вино пополам с молоком. Все-таки неплохой человек мой старик, подумал я.

Мы сели в кустах, я отхлебнул из ведра и предложил жестом сделать то же самое служителю. Вы мне не поверите, но он отказался!

Тогда я выпил все один. Зла я на своего старика не держал и, чтобы доказать это, решил по-приятельски укусить его. Помню, мама всегда кусала меня там, в Африке.

Служитель почему-то завопил и бросился бежать. Я кинулся за ним, чтобы все ему объяснить.

Но он так припустил, что мне сразу как-то расхотелось гнаться за ним, и не до него мне, честно говоря, было. Я увидел за кустами каких-то людей и кинулся было к ним сказать, как я хорошо к ним отношусь, и мне было -очень весело... и вдруг — дуло винтовки.

«Конец», — промелькнуло в голове, потом грянул выстрел, и уже последнее, что я запомнил, — лицо нашего ветеринара. Это он и стрелял.

«Убийца», — подумал я, но почему-то без злобы.

Проснулся я в клетке, все в той же клетке. Выходить из нее мне больше не хочется. Ну их!

54