Вокруг света 1968-05, страница 70

Бернар Эйвельманс,— большинство ученых пришло к общему согласию насчет того, что надо свести к одному виду бурых медведей-гигантов и серых медведей, или гризли, Евразии и Северной Америки, который подразделялся бы, следовательно, на многочисленные подвиды.

...Самым разумным и самым правильным было бы считать бурых медведей-гигантов как крайнюю форму вариаций гризли...»

«Бурым медведем-гигантом» доктор Эйвельманс называет медведя «урсус арктос миддендор-фи», зона распространения которого ограничивается прибрежной полосой в сотню километров полуострова Аляска, но охватывает также многочисленные острова вдоль побережья, в том числе и знаменитый остров Кадьяк. Таким образом, доктор Эйвельманс считает, что гипотетический «большой медведь» Чукотки —

азиатский собрат бурого медве-дя-гиганта, или медведя-кадьяка, живущего по ту сторону Берингова пролива. И при изучении азиатских медведей доктор Эйвельманс рекомендует прежде всего труды советских ученых.

Подходя к концу своего рассказа о поисках «очень большого медведя», я не могу не остановиться еще на одной вещи. Двое из моих уважаемых корреспондентов пользуются в мире достаточно широкой известностью. Я говорю о писателе Фарли Моу-эте и профессоре Бернаре Эй-вельмансе. В их письмах есть одна общая нота: они с грустью пишут об исчезновении замечательных зверей — медведей. «Я говорю о гризли прерий,— пишет Моуэт,— которые населяли Канаду и Соединенные Штаты и были истреблены после заселения этих областей. Ныне они считаются вымершими...». «Таким об

разом, нет больше надежды разрешить проблемы классификации медведей вида «урсус арктос», — пишет Эйвельманс.

По-видимому, можно не соглашаться с пессимистической оценкой доктора Эйвельманса, ибо пока есть медведи, есть и надежды на их классификацию. Но кем бы ни был таинственный «большой горный медведь» Чукотки — случайным пришельцем с другого континента или представителем вымирающей группы, редким аборигеном Анадырского нагорья или Корякин, бесспорно одно: в поисках, которые, несомненно, будут продолжаться, надо заранее вооружиться вниманием и любовью к ним. Не человек нужен медведю, а медведь — человеку, ибо природа дала человеку право сильного, которое в данном случае трактуется однозначно — защищать.

Конец

Очерк О. КУВЛЕВЛ комментирует кандидат биологических наук Ф. Р. ШТИЛЬМАРК

Скажу сразу, что я принадлежу к скептикам и в существование неведомых науке крупных наземных животных решительно не верю.

Тем не менее у меня не поднимается рука бросить камень в искателя «очень большого медведя». У документального рассказа Олега Куваева два основных достоинства: во-первых, он не содержит надуманных сенсаций, а во-вторых, имев! реальное научное основание: гигантский медведь на Аляске — не плод фантазии, а ведь когда-то Аляска была соединена с Чукоткой. Биологическое объяснение существования «очень большого медведя» в общих чертах таково.

Бурый медведь, распространенный как в Евразии, так и в Северной Америке, отличается очень большой географической, а также индивидуальной изменчивостью. Обычный вес бурого медведя не превышает 200—250 килограммов. Однако хорошо известно, что на северо-востоке нашей страны и в северо-западной части Америки обитает бурый медведь более крупных размеров. В нашей литературе известно о медведях с Камчатки весом до 650 килограммов, а на Аляске — до 740. Наконец медвежий «мировой рекордсмен» с феноменальным весом в 1200 килограммов, о котором упоминает Куваев, был доставлен в Берлинский зоопарк с острова Кадьяк. Большинство исследователей считают, что медведи Камчатки, Аляски и даже чудовищный «медведь-кадьяк» весом 1200 килограммов не являются особыми видами. Это самый обычный бурый медведь, только действительно очень большой. «Бывает. Встречается. Редко», — говорит Куваеву местный охотник. Ну что же, вполне возможно. Причем именно на северо-востоке нашей страны, в глухих районах Камчатки, Анадырского и Колымского нагорья, особенно там, где зверей редко беспокоят, где они доживают до расцвета сил и своей могучей старости, могут быть встречены «самые большие медведи». Повторяю, что считать их особыми неизвестными науке видами нет достаточных оснований.

Но все это ни в коей мере не накладывает табу на самую идею поисков, подобных тем, что велись в районе озера Эльгыгытгын: они, несомненно, окажут определенную услугу науке, ибо уровень зоологической изученности наших дальних краев не столь высок, чтобы пренебрегать энтузиазмом и энергией тех, кто захочет продолжать такие экспедиции.

И здесь важно не только открытие нового вида животного. Ведь существуют в нашей стране такие звери и птицы, которые описаны в книгах, имеют установленные названия, но, по существу, остаются неизвестными. Среди зверей ярким примером может служить красный волк. Его чучела можно увидеть в музеях, даже в клетках зоопарка бегают живые красные волки, доставленные из Ки-

СЛЕДЫ НЕВИДАННЫХ ЗВЕРЕЙ

тая или Индии, а вот часто ли приходится встречать этого зверя на территории нашей страны? Каждая такая встреча — своего рода научная находка.

Красный волк — обитатель гор Южной Азии. Вероятно, именно этого зверя описывает Р. Киплинг под именем «рыжей собаки Декана», с которой дрались Маугли и его волчья стая. В. К. Арсеньев, один из немногих исследователей, воочию видевших этого зверя (он стрелял в него, но промахнулся), тоже называет его «шакалоподобной дикой собакой». Красный волк мельче серого, более приземистый, с мохнатой красновато-рыжей шерстью, длинным пушистым хвостом и короткими ушами. В нашей стране красный волк изредка встречается в горах Средней Азии, на юге Тувы, по горам Забайкалья и Приамурья. Во многих книгах указывается, что красный волк более известен в горах Тянь-Шаня и на юге Дальнего Востока. Действительно, первые исследователи природы Приамурья — Р. К. Маак, Л. И. Шренк — со слов местных охотников свидетельствуют, что красный волк когда-то не был здесь особой редкостью. Дерсу Узала знал этих зверей и рассказывал Арсеньеву, что красные волки «всегда бродят по тайге стаями и охотятся за козами и оленями».

Подобные сведения приводятся и в научной литературе, но в основном по наблюдениям в других странах. За последние десятилетия случаи появления красного волка на Дальнем Востоке и в Сибири исключительно редки. Известный знаток охотничьей фауны Дальнего Востока В. П. Сысоев за последние 30 лет знает лишь один факт.

Большинство охотников — удэгейцев, нанайцев, орочей, которых мне довелось расспрашивать, говорили, что от своих отцов и дедов слышали об этом звере, но сами не встречали его. Удэгеец П. Амулинка с реки Хунгари рассказал, что в детские годы ходил с отцом в верховья Анюя и встречал небольшие стаи (до семи голов) красных волков. Орочи с реки Тумнин тоже знали этих зверей и называли их шакалами.

В общем, если в Средней Азии красный волк — очень редкий зверь, то для жителей Дальнего Востока он стал таинственным, загадочным животным, о котором уже почти никто ничего не знает. Возможно, что это связано с общим сокращением численности вида, но надо учитывать, что отдаленные высокогорные районы Сихотэ-Алиня — и особенно Баджальского хребта — совершенно не посещаются охотниками. И поэтому все достоверные сведения о красном волке заслуживают пристального внимания.

Я привел только один пример. Но сколько еще осталось на аемле «следов невиданных зверей»! И я уверен, что по следам этим пойдет еще много новых экспедиций энтузиастов, экспедиций, рожденных тягой к -познанию окружающего мира.

68