Вокруг света 1968-07, страница 47

где лед слабее, тоньше, река вытачивает желоба с отвесными краями. Они углубляются, пока не прорезают наледь до камней. В желобах с ревом несутся быстрые потоки, играя бликами на высоких и слоистых ледовых стенках.

...Наш лагерь в безлесном ущелье вблизи хребта. Бормочет река. На бурой подушке тундры — розовые цветы, живучая полярная мелкота. На низких ивах — редкие желтые шарики. А у каменистой осыпи желтым залита вся земля. Цветет сивер-сия. Цветок, живущий до ста пятидесяти лет!

В начале весны, когда начинает мо-настоящему пригревать солнце, темный куст сиверсии, скрытый под нетолстым слоем снега, как бы притягивает солнечные лучи и, нагреваясь, растопляет снег вокруг себя. Лишь сверху остается тонкая ледяная корочка — «стекло». Так сам по себе образуется парничок. Наверху еще морозы и ветры, а в прозрачном куполе, под «стеклом», уже живет и дышит, сиверсия. Бутон увеличивается. Наступает стойкая оттепель — купол тает, и из-под снега проклевывается распускающийся цветок.

Из-под тающего льда горных озер к берегам выплывают хариусы. У них тугие красноватые бока и темные ленивые хвосты. Огромные спинные плавники колышутся, как радужные крылья. Хариусы парят над обломками скал, неторопливо кружат в солнечном пятне и исчезают во мгле под льдинами — не спеша, как и появились.

Расцветают горы. Всякий раз внезапно и торжественно. Особенно нежданно, если их оттаявшие и почерневшие бока слегка присыплет снегом. Тогда весь день пики и острые зубцы хребтов сверкают серебристой белизной. К вечеру тускнеют и вдруг вспыхивают, когда густые солнечные лучи прорвутся в щель между облаками и дальними увалами.

К полуночи солнце прижимается к земле. Оно садится, плавно снижаясь, и кажется порой, что остывающий и краснеющий кругляш коснется горизонта и покатится по нему, подпрыгивая на далеких лиловых буграх...

К полуночи облака, висевшие весь день высоко и неподвижно, собираются вместе и замирают, как лодки у причала, уткнувшись носами в ту точку, где скрылось солнце. И всю недолгую прозрачную ночь меняется окраска облаков — голубые, зеленовато-желтые, потом вишневые — и вдруг начинают плавиться по кромкам...

К полуночи чуть гаснут тени... Весенние северные тени, тонкие и длинные, они гаснут, чтобы утром заскользить вновь, замедляя свое движение и расходясь по снегу зубчатым цветком. Выходит солнце...

Вблизи нависших над рекой снежных карнизов мы рискуем плыть лишь ночью или рано утром. В полуденное время лучше держаться от них подальше. Здесь все в движении и перемене. С шипением оседая в воду, умирают айсберги. Многотонные пласты плюхаются с высоких берегов, поднимая волны и обдавая все вокруг крошевом из снега и воды. На порогах хоть и опасней, но веселей, а тут — мы потом признаемся друг другу в этом — жутковато.

Напирающая, растущая под солнцем вода прыгает по скользким каменным ступеням и вдруг ныряет в ледовые пещеры. Из пещер клыками торчат сосульки...

Наваливаясь на встречный ветер, с веслами в руках снова шагают по наледи мои спутники