Вокруг света 1969-06, страница 16

f

wo лрои с хождению, служивший во французской разведке — 2-м бюро, Крисгпмаш был за&ербован аб-

еще в 1938 шду.

— С сегодняшнего дня, Крист-ман, вы станете группой голландского Сопротивления.

1 августа 1942 года рация Р. Л. С. {шюзмвдаве Лауверса) передала в Лондон: «Люди готовы зс ©шераарш в Шжагтшаж€».

Ответ: «Оставайтесь в готовности».

2 августа — молчание. 3 августа — молчание. 4 августа Р. Л. С. вновь настаивает: «Люди готовы к действию. Ждем приказа.

Лондон: «Оставайтесь я готовности. Ждите».

6 августа Р. Д. С.: «Люди готовы. Отсрочка нежелательна...»

Ответ Лондона: «Приступайте к операции. Тийс ответственный. Дата: 8 августа».

Тактшис так никогда и не узнал, что в ночь с 8 на 9 августа 1942 года его «группа» — семеро человек — подъехала к Коотвийку. У каждого из сидевших в грузовике на коленях лежал аккуратно — очень уж аккуратно — перевязанный пакет; новенькие кожаные куртки отливали глянцем; через плечо у каждого висел короткий автомат.

В 0.30 приехавшие скрылись в хлебах. Раздались короткие автоматные очереди. Сторожевой пост ответил пулеметным огнем. Оживленная перестрелка продолжалась четверть часа.

Уходя, «диверсанты» бросили несколько гранат Миллса, взорвавшихся с оглушительным шумом. Комедия закончилась. Актеры (мне не удалось установить, были ли это немецкие солдаты или предатели-голландцы) прекрасно исполнили свои роли.

А в заброшенном сарае неподалеку от места нападения группа настоящих борцов Сопротивления, оставленных гестапо до поры до времени на свободе, передала в Лондон по другому каналу, что семеро патриотов вступили в бой с гарнизоном Коотвий-ка, но их нападение было отбито.

На следующую ночь новая попытка, новая шумная перестрелка и гулкие взрывы.

10 августа Гискес передал по Р. Л. С.: «Коотвийк взять не удалось тчк Одна группа напоролась на минное поле тчк Перестрелке с охраной трое убиты тчк Тийс и двое раненых в безопасности тчк Конец».

Лондон никак не реагировал на сообщение. Гискес решил, что иг

ру на этом придется кончать. Лауверс тоже был уверен, что англичане, наконец, поняли, в чем дело. Ведь 10 августа в той же ночной передаче он пустил в эфир крик отчаяния. Когда его привели в тот вечер в подвал, он увидел, что Гейнрихса нет на месте. Вместо него сидели два унтер-офицера с невыразительными лицами. Кто-то из «коллег» Гейнрихса донес, что тот позволяет вольничать голландцу, и его тотчас убрали.

Гискес еще не пришел. Двое радистов сидели, сняв наушники. Лауверс, как бы проверяя аппаратуру, дал несколько раз свои позывные, хотя оставалось еще несколько минут до выхода в эфир. Неожиданно стрелка дрогнула: Лондон принимал, Лондон слушал.

Не теряя времени, без перехода, он стал стучать:

«РАБОТАЮ НА ДЖЕРРИ... РАБОТАЮ НА ДЖЕРРИ...»

— Довольно, — прервал его один из немцев, — время передавать.

Значит, не догадались... На следующий день Лауверс якобы проверял аппаратуру и попросил разрешения дать в эфир несколько пробных групп.

— Давайте, но только очень коротко и быстро, — озабоченно отозвался немец.

На этот раз⁴ Лауверс передал открытым текстом по-английски:

«РАБОТАЮ НА ФРИЦЕВ С 6 МАРТА... РАБОТАЮ НА ФРИЦЕВ...»

Однако 11 августа Лондон как ни в чем не бывало отвечал Р. Л. С. по поводу операции в Коотвийке: «Сожалеем о неудаче зпт скорбим о потерях тчк Прекратить всякую деятельность вплоть до нового приказа тчк Примите все меры предосторожности тчк Конец».

Лауверс считал, что это должно означать: «Все поняли, продолжайте делать вид, будто все идет по-старому».

Гискес же отнесся к сообщению настороженно. Для него, профес-сионала-разведчика, было невероятно, чтобы англичане ни о чем не догадывались. Кто же кого водил за нос?..

ИСПОВЕДЬ УЦЕЛЕВШИХ

11 етер Дурлейн висел между небом и землей на лямках парашюта. Под ним была ледяная тьма. Дурлейн был парень не

робкого десятка. Он успел уже повоевать против итальянцев, немцев и японцев. Вернувшись в Англию и записавшись добровольцем в ОСО, он в течение полугода прошел интенсивную подготовку на одной из баз в Шотландии и теперь после долгого отсутствия приземлялся на родине. Вот почему, кружась под парашютным куполом, Петер Дурлейн, парень не робкого десятка, комкал губы, чтобы не заплакать. Пять секунд спустя он уже лежал на траве. Погасив купол и высвободившись из лямок, он услыхал слова привета на голландском. Трое юношей, улыбаясь, по очереди протягивали ему руки, чуть подсвечивая фонариками. Один из них держал термос с горячим кофе.

— А где те, что прыгнули до меня, Богаарт и Арене?

— Они здесь, за изгородью.

Они действительно были там.

Связанные по рукам и ногам, с кляпом во рту. Мгновение спустя наручники щелкнули и на запястьях Дурлейна. Рыча от ярости, он пробовал достать провокаторов ногой. Тщетно.

На рассвете вместе с товарищами его ввели в здание гестапо. Эсэсовец Байер выложил на стол предметы, найденные в карманах у Дурлейна.

— Видите вот эту коробочку? Могу вам сказать, что в ней .кусочек папиросной бумаги... Теперь, не разворачивая его, я могу сказать, что на нем написано, — о, разумеется, тайнописью! Так вот — там список ваших явок.

Дурлейн, сжав зубы, молчал.

— Нам известно о вас всё, понимаете, всё! Ваш непосредственный начальник — капитан Лифт-ник. Верно? Англичанин Бингэм руководил подготовкой в лагере. Верно? Майор Габбинс давал вам задание. Не так ли?

Но самое странное началось позже, когда Байер привез Дурлейна в тюрьму Гаарен и, водя его от камеры к камере, показывал через глазок сидевших там людей.

— Этот знаком вам? — каждый раз спрашивал он.

Да, этот был знаком ему, и этот, и этот тоже, все... Ван Ос, Ван ден Борг, Браггер, Ван Хул-стейн, Кист... Все агенты, которые, как считали в Лондоне, в этот самый момент действовали во вражеском тылу, закладывали взрывчатку под рельсы и опоры мостов, склонялись над передатчиками. На их лицах Дурлейн видел от-

14