Вокруг света 1972-01, страница 35

стием), поддерживаемый пятью деревянными столбами и балками. Вдоль стен идут нары, довольно широкие.

Традиционной была и туникообразного покроя одежда из домотканых шерстяных тканей (рубаха и штаны — для мужчин, шаровары и платье — для женщин). В холодное время года носили шерстяные халаты и шубы, сшитые из овчины мехом внутрь. Большой популярностью пользовались шерстяные, узорчатой вязки (без пяток) длинные носки джураб, поверх которых надевали пех — сшитые из сыромятной кожи сапоги на мягкой подошве, или деревянные туфли с тремя шипами на подошве типа сабо.

Одежда у всех народов Памира имеет много общего в покрое, одинаков и материал. Однако, например, бартангцы не носили черного цвета одежду (даже родившихся черных ягнят убивали). В Ванче, Язгулеме и Рушане иногда носили одежду и из хлопчатобумажных тканей. Головным убором шугнанцев и ваханцев была тюбетейка памирского типа (с плоским верхом), рушанцы же чаще носили белый войлочный колпак «паколь».

Таким образом, выработанные под влиянием природных условий характерные особенности хозяйства и материальной культуры, передаваясь из поколения в поколение, закреплялись традицией, становясь этнографическими особенностями определенной народности.

В годы социалистического строительства изживалась былая экономическая, культурная и бытовая обособленность памирских народностей. Выросли местные кадры специалистов: механизаторов, мелиораторов, агрономов, врачей, учителей... Интересно, что Хорог, например (по данным 1965 года), занимал среди всех городов в СССР первое место по числу лиц с высшим образованием на 1000 жителей.

И. МУХИДДИНОВ, научный сотрудник Института истории имени А. Дониша АН Таджикской ССР

ну, в которой, как в чайной ложке, держалась вода, и объяснил, что ежели поставить туда большой палец правой ноги, а ладонями на мгновенье опереться о плоскость скалы, то на этой точке опоры можно продержаться, пока будешь переносить ногу к следующей, такой же крошечной выбо-инке. А там будет еще одна!

И предупредил, что все нужно проделать мгновенно, как бы одним скачком...

— Ты смотри, хорошо смотри! — сказал Палавон-Назар мне. — Я пойду, смотри, как я пойду, потом ты пойдешь!

Я смотрел с предельным вниманием, но увидел только легкий, как балетное па, скачок Палавон-Назара. Я едва заметил, как босые ноги его мгновенно прикоснулись в трех точках к скале, и он оказался на ней, на хорошей площадке, откуда продолжалась тропа. Палавон-Назар как бы перелетел по воздуху.

Он стоял на той стороне, спокойный, одобрительно улыбающийся: вот же, мол, видал? Ничего трудного!

Но я понял, что мне такого прыжка не сделать... И я стоял, не решаясь прыгнуть, в позорном стоахе, не зная, что делать дальше.

И Палавон-Назар понял, что убеждения были бы бесполезны: этот русский человек здесь не пройдет. Такой путь годится только для них, бартангцев!

И он нашел выход из положения. Быстро размотав свою чалму, он накрутил один ее конец себе на руку, в другой конец заложил увесистый камень и кинул его мне. Я поймал его.

3 «Вокруг света» № 1

Все дальнейшее было просто: привязав конец к поясному ремню, я кинулся в прыжок очертя голову и, конечно, сорвался, но, повиснув на *Йлме, описал, как маятник, дугу и оказался у площадки, на которой стоял Палавон-Назар. Мне осталось только крепко ухватиться за выступ скалы и выбраться на нее.

Так же перебирался и Юдин, а Ходжа-Мамат и Иор-Мастон перепорхнули через скалу без посторонней помощи.

— Это ничего сейчас!—сказал нам Палавон-Назар. — Сейчас тепло, вода ничего... Зимой, правда, плохо. Очень плохо зимой: здесь лед! Много наших людей здесь в воду падало!..

— И что же? — не совсем умно спросил я.

— Ничего. Пропали люди. Ий-о, дух гор! Нам здесь надо колючку, дрова носить. Мы овец носим здесь, все, что надо, носим! Плохой овринг!»

...Лучшим эпилогом к любому плохому может быть то, что сейчас этого плохого нет.

Трудно описать современную дорогу, даже если она идет над пропастью, — шоссе, асфальт, вереницы машин... Привычные слова, привычные понятия. Но в самой обыкновенности их звучания на Памире, где первый автомобиль увидели только в 1931 году, громадный смысл. На Памире есть то, чего не было никогда, — дороги! 700 километров тракта Ош — Хорог, автомобильная дорога из Душанбе в Хорог... Рейсы же самолетов над Памиром стали регулярными.

Для такой горной страны, как Памир, наверное, никогда нельзя

будет сказать, что дорог здесь достаточно. Но те, что есть, залог будущих.

КАЛЕНДАРЬ ПО-ПАМИРСКИ

В период зимнего солнцестояния солнце пребывает в «зимнем доме». Потом оно выходит из него, и следующий период — в 40 дней — называется «пустыней», Далее солнце входит в период «человека». В периоде «человека» один за другим (всего по нескольку дней) идут отрезки времени, носящие названия частей тела мужчины. Весной счет ведется снизу вверх: период «ногтя ноги» сменяет период «подъема ноги», «голени», «колена»... Когда же приходит день весеннего равноденствия, солнце находится в периоде «сердца». Но кончаются и эти дни — все, что находится у человека выше сердца, перечислено, и солнце уходит в . свой «летний дом» на весь период летнего солнцестояния. Только 40 дней спустя солнце начинает совершать обратный путь, на этот раз начиная с головы, чтобы остановиться в день осеннего равноденствия в «сердце», а потом скрыться в том же «зимнем доме», откуда и пришло.

Такой народный календарь был множество раз записан этнографами в Припамирье, существовал он и в районах, прилегающих к нему с юга, — в Нуристане, и с севера, — в Дарвазе, Верхнем Кара-тегине.

Периоды, называемые частями тела человека, в разных районах свои: в одних районах невелики — всего по три дня, в других — крупнее: например, как в Ванче или Дарвазе, — по семь дней. Отмечаемых частей тела здесь, разумеется, меньше. Но везде при счете год всегда почти совпадает с естественным годом — в нем 365—366 дней.

Условия изолированности па-мирцев дали им и очень своеобразное определение времени в каждое мгновение дня: время точно определялось движением теней горных пиков по долинам; тени, двигаясь от селения к селению, каждому памирцу «говорили» время, а для определения периода года в домах делались отметки, куда в важнейшие периоды падали солнечные лучи через дымовое отверстие в крыше. Так что весь календарь, так же как и часы, лежит на Памире прямо на земле, доступный каждому.

33