Вокруг света 1975-01, страница 22

го камня... Мне не раз доводилось видеть гигантские стройки, кишащие, словно муравейник, и людьми и техникой, поэтому меня не удивила картина, открывшаяся взору.

Вспомнились слова моего попутчика — новичка, приехавшего на стройку. Он признался, что если бы не здоровье дочки, то поехал бы с семьей не сюда, а в Сибирь, куда-нибудь подальше, на стройку п о -грандиознее. Говоря так, он выделил последнее слово, произнеся его с какой-то тайной завистью.

«Вот-вот, — подняв палец и указав им куда-то назад, взорвался Кучеренко, главный инженер головного сооружения, с которым я поделился своими впечатлениями. — Молодежь наша такая. Ей непременно край света подавай, ч^об с трудностями и все такое...»

Сам Степан Евдокимович Кучеренко долгие годы провел в туркменских песках, строил Каракумский канал имени В. И. Ленина. Лицо его навечно пропеклось жарким пустынным солнцем, и по тому, как оно прояснялось, когда он вспоминал житье-бытье в брезентовых «юртах», нетрудно было догадаться, что там осталась особая пора его жизни. Сейчас же Кучеренко никак не хотел мириться с тем, что такая важная и уникальная стройка, как эта, только из-за того, что свершается она на давно обжитых землях, должна прозябать в безвестности.

«Учтите, — разубеждал он меня, — все, что вы пока увидели, — это лишь трехсотая частичка. Ведь канал — непрерывная нить стройки на протяжении 263 километров. Попробуйте-ка собрать мысленно всю технику, всех людей воедино. Конечно, по протяженности это не гигант среди других каналов, но, по сути, он прообраз многих водных магистралей будущего...»

Долгое время Донбасс не знал нужды в воде. Могучим и полноводным был Северский Донец, по которому с давних пор ходили струги до Белгорода. Лишь в начале века люди стали замечать, что река мелеет.

Оглядываясь на прошлое, не без оснований винили в этом предков, повырубивших на бе

регах леса, распахавших береговые склоны и устроивших на них выпасы для скота. Многие думали и над тем, как поднять уровень воды в обмелевшем, заилившемся Донце. В начале века принялись строить шлюзы, пытаясь восстановить потерянный водный путь. Но вскоре стало ясно, что предназначение реки не в том, чтобы носить на себе грузы.

С тех пор как в этих местах появилась первая угольная шахта, будущее реки было предопределено. Запасы недр Донбасса оказались огромными и разнообразными. Побывавший здесь в 1888 году Дмитрий Иванович Менделеев предсказал, что здесь будет поставлен «город возле города, завод возле завода...».

До революции в Донбассе было всего шесть городов. Сейчас их больше тридцати. Специалисты считают, что современному горожанину требуется в сутки до 350 литров воды. Но это капля в море по сравнению с тем, что потребляют шахты, заводы, фабрики, стройки. К примеру, производство тонны стали требует расхода 250—300 тонн воды, тонны синтетического волокна — тысячи тонн воды. Но Северский Донец маломощен... Вот почему встал вопрос о переброске части вод Днепра в промышленные районы Донбасса.

При проектировании канала, рассказывал Кучеренко, стояла задача и максимально возможного сохранения культурных земель. Плодородных украинских полей, дающих богатые урожаи. Ради этого канал, используя русла и поймы пересыхающих рек, повели вверх, против естественного стока, существующего в этом районе. Двенадцать мощных насосов будут поднимать ежесекундно 20—24 кубических метра воды на высоту 65 метров. Треть вод Днепра — еще одна река — потечет через всю Украину. И потечет не только к Донбассу. Река напоит Харьков, оросит огромные площади плодородных земель по обе стороны канала. О грандиозности сооружения говорит его сметная стоимость — 595 миллионов рублей!

Мы мчались по дороге, называвшейся «инспекторской», к первой насосной станции. Дорогу, как и многочисленные акведуки, сооружают строители канала. Я ехал с электри

ком: на первой насосной простаивали механизмы; он предполагал, что там произошел обрыв в кабеле. Молодой плотный черноусый парень напоминал запорожца с известной картины; он сосредоточенно молчал и дымил сигаретой, как трубкой. Мы проехали мимо Орели, притока Днепра, где канал, запрятанный в дюкеры, будет ' проходить под руслом речки. «Ее, конечно, тоже можно бы в дюкер спрятать, — вспомнились слова Кучеренко, — но уж больно своенравна. Ручеек, казалось бы, а в половодье — бурная река...» На берегу Орели работали бульдозеры, экскаваторы: возводился мост.

Потом мы опять покатили по равнине и словно окунулись в тишину. С одной стороны виднелись поля, беленые украинские хаты, огороженные стеблями дозревающей кукурузы, а по другую, будто из-под земли, торчали стрелы работающих на дне канала экскаваторов, белые рубки земснарядов. Электрик сказал, что они еще в начале строительства своим ходом вошли в русло канала, замыли за собой перемычку, так и идут теперь вперед. За земснарядами в канал проскользнула и рыба; прекрасные окуни здесь ловятся. Но как только канал начнет действовать, ни одна рыба из Днепра в него уже не попадет. Для этого у перемычки возводится сейчас рыбоза-градитель с мелкой ячеей. Делается это для того, чтобы мощные насосы в канале не погубили рыбу. (Опытные образцы подобных насосных установок будут применяться здесь впервые.)

Насосная станция походила на плотину небольшой гидроэлектростанции. Прораб Пала-марчук метался по стройке без шапки, с засученными рукавами, в резиновых замазанных глиной сапогах. Прошедшие накануне проливные дожди намыли в водозаборники тонны глины, ее надо было убрать, а тут пропала электроэнергия, встали краны. «Ну что, как там?» — поминутно спрашивал он у электрика. Тот пожимал плечами и молчал. «Да ты что! — кричал Паламарчук. — Вскрывать грунт! Да там три метра глубины. Нет, ты мне сначала времянку пробрось, чтобы работать было можно. Сегодня, сейчас...»

20