Вокруг света 1975-12, страница 30

Начальные этапы появления культурных растений, как мы имеем право считать за давностью веков, в общем-то хронологически совпадали. Начальные же этапы башенного строительства в разных районах Земли отстоят друг от друга на века и тысячелетия. В Евразии и Африке, например, оно известно уже в III тысячелетии до нашей эры, а аналогичные строения в штатах Колорадо и Нью-Мексико датируются VII— XV веками нашей эры. Да и внутри Евразии или Африки время появления башен весьма неодинаково.

И все же, несмотря на тысячелетние дистанции, возникновение и существование домов-башен, на наш взгляд, связаны между собой едиными социально-экономическими причинами.

История человечества, если рассматривать ее с хронологической точки зрения, на редкость неравномерна. Например, в Европе неолит — новый каменный век — почти повсеместно оканчивается в III тысячелетии до нашей эры. А в приполярных областях Старого Света он дожил до... XIX века, а кое-где и до начала нашего. И это не редкость. Мы уже перестали удивляться открытию в «затерянных» уголках Земли племен, живущих и сейчас — в век освоения космоса и ядерной энергии — традициями каменного века. Такие же хронологические сдвиги существуют и в сфере духовной культуры. В литературоведческой науке существует термин «героические эпохи», характеризующий время складывания эпических поэм о национальных героях. Так вот, в Шумере, например, «героическая эпоха» относится к III тысячелетию до нашей эры, в Греции — к концу II, у древних германцев — к IV-—VI векам нашей эры.

Однако все эти эпохи объединяет одна и та же стадия — стадия перехода от родового общества к классовому государству, обусловившая принципиальную близость религиозных представлений и эстетических критериев.

Да, хронологически те или иные этапы духовной и материальной культуры у разных народов могут отстоять на многие века и даже тысячелетия. Но только хронологически. Все народы Земли в древности проходили сходные стадии развития.

И поэтому, несмотря на «хронологический разброд», появление укрепленных сельских жилищ-ба-шен можно отнести к одной и той же стадии развития мировой культуры — началу культурного земледелия.

Конечно, только что сказанное — лишь популярное приближение к разрабатываемой гипотезе, только обобщенный образ ее, так как проблемы башенной архитектуры настолько сложны, что затрагивают едва ли не все аспекты древней истории человечества. В том числе, кстати, и литературу — неслучайно же эпические сказания «героических эпох» у шумеров, индийцев, греков, германцев и многих других народов мира вплетают в свои повествования о подвигах богов и героев описания укрепленных селений и башенных жилищ.

ДОЛГАЯ ЖИЗНЬ СЕМЕЙНЫХ КРЕПОСТЕЙ

Итак, мы можем предположить, почему возникли жилища-башни, но пока еще нельзя ответить на вопрос: как именно «расползались» эти башни по Земле — в каких случаях было заимствование у соседей, а когда те или иные племена собственным разумением приходили к идее крепостей-жилищ?

Можно сказать достаточно уверенно лишь то, что, «родившись» как следствие принципиально одной и той же причины, жилые башни и жизнь свою «провели» в одном и том же социально-экономическом климате.

И исчезли — как насущная необходимость жизни — с изменением этого климата. С исчезновением родовых, доклассовых отношений.

Укрепленное жилище позволяло его владельцу защищать свою жизнь и независимость от любых посягательств соседа — даже более сильного, при любых конфликтах — от глобальных до внутри-племенных и внутриродовых распрей.

Даже недавнее прошлое дает наглядный пример этому. Народы Северного Камеруна в конце XVIII — начале XIX века подверглись нашествию воинственных скотоводов фульба. Фульба завоевали равнинные племена Камеруна, но оказались бессильными перед горцами, которые жили независимыми родоплеменными общинами в укреплениях на вершинах гор.

Владелец башни, защищенный ее стенами, становился весьма серьезной боевой единицей — при достаточных запасах продовольствия в домах-крепостях можно было всей семьей выдерживать длительную осаду. И поэтому складывающиеся рабовладельческие и феодальные отношения не могли мириться с существованием «личных крепостей» — они были социально опасными для централи

зованного государства и поэтому повсеместно, с наступлением классовых отношений, разрушались. И не случайно дольше всего они сохранялись в отдаленных, труднодоступных местностях, где продолжали существовать остатки ро-доплеменных отношений.

Этот общий процесс уничтожения оборонного народного жилища при всех классовых обществах — от рабовладельческого до современного — также хорошо виден по историческим примерам. Королевство Мустанг в XIV веке смогло утвердить свою власть в одной из высокогорных областей Непала только после разрушения башен-жилищ местных племен. Башенные дома кафиров Гиндуку-ша во многих районах были уничтожены в конце XIX века государственной властью Афганистана с целью заставить местных жителей принять ислам.

Но, даже уничтоженные, народные дома-крепости продолжали свою жизнь. Нельзя не увидеть в феодальных цитаделях-донжонах — башнях, защищаемых внешним кольцом крепостных стен, последнем оплоте обороняющихся, — едва ли не прямое, смысловое, а на первых этапах и конструктивное заимствование крестьянских жилых башен. С. Толстов отмечает, что строители в средневековом Хорезме пользовались жилыми башнями одного из горных племен как образцами для строительства своих донжонов. В Тибете монастыри, венчающие вершины скал, повторяют почти без изменения укрепленное жилище. Многие культовые ансамбли Афганистана, Китая и Индии в отрогах Гиндукуша и Гималаев трудно даже отличить от крепостных селений тех мест. Крупный теоретик архитектуры Виолле ле Дюк ступенчато-пира-мидальные культовые сооружения Индии сравнивает с описанием колхидских башен у Витрувия. Советский исследователь Н. Б. Бакланов считает, что несохранившие-ся памятники раннефеодальной архитектуры можно восстанавливать по ансамблям башенного жилища Кавказа, в частности Дагестана. Имеются веские основания предполагать, что уникальные ансамбли деревянного церковного зодчества русского Севера отразили формы давно исчезнувшего башенного бревенчатого жилища.

Но это уже потом. А сами жилые башни постепенно, но неумолимо всем ходом истории оттеснены были вновь в места, породившие их, — отдаленные, далекие от шумных торговых и военных дорог.

28