Вокруг света 1976-06, страница 20

ли мучений в пути, совершали героические подвиги. Как ни свирепа бывала Атлантика, Ледовитый океан грозил большим — и ураганами, и туманами, и льдами, и коварством отливов-приливов, и дремучей дикостью почти не заселенного .побережья.

Природа мало изменилась с тех пор, и хотелось узнать, что же по-человечески страшного было в такой дороге «встречь солнцу», какие беды подкарауливали бесстрашных людей, отправляющихся в неведомое?

Маршрут представлялся таким: из Москвы надо было дойти до Архангельска, а оттуда отправляться прямо на восток, идти, так сказать, в кильватерной колонне вслед за кочами поморов, которые уже в XVII веке сумели добраться до Аляски. В двух местах — между реками Чижа и Чеша на Канинском и на Ямале — требовалось преодолеть волоки. Исследователь русского Севера Бадигин так оценивал значение древней дороги: «Пути через Чешский и Ямальский волоки положили начало особому виду полярного мореплавания, прибрежному, при котором использовалась тянувшаяся вдоль берега полоса чистой воды — рынча-ра (заберега). Тактика прибрежного плавания, выработанная нашими северными мореходами, долго давала единственную возможность плавания по Северному морскому пути. Так плавали вплоть до начала применения ледовых авиаразведок».

При изучении поморских описаний выяснилось, что один из волоков — Чешский — летом часто непреодолим. Вот что говорил, например, об этом промышленный человек, пинежанин Фома Борисов: «... а река Чижа пала устьем в большое море-окиян с востока на запад; а Чижа река невелика, поперек сажени с три; а шли они тою рекою вверх до Чесского волоку день да ночь, а по реке Чиже по обе стороны тундра, а лес мелкой ярник, а большого лесу нет, а кочует по той речке камен-ская самоядь, а ясак дают на Мезень в слободу, а кочуют невеликие люди. А через Чесский волок кочи их перевозила самоядь на оленях наймуючись, а волоку Чесского сажень о двадцать, место тундряное, а в большую воду тот волок поймает водою. А перешед Чесский волок, пришли на речку Чошу, а речка Чоша невелика, ходят ею прибылою водою, как приходит вода с моря».

Переход через Канинский перешеек занимал у поморов всего около трех суток. Проложили этот путь в Мангазею — и дальше на восток в Сибирь и Северную Америку — люди предприимчивые и отважные, а главное, коллективно накопившие огромные практические знания и опыт, с/ти знания и опыт позволяли им выживать и побеждать в условиях, в которых гибли специально снаряженные экспедиции гораздо более поздних времен, вплоть до XX века.

Но, преодолев все немыслимые препятствия арктических морей, как это часто бывает, ладьи поморов застрев^щ,. ^__^умажных бюрократических шхерах.

Воеводы южных областей Сибири с завистью смотрели на процветающую Мангазею. Они считали, что слишком многое из сибирских богатств минует их руки. Им удалось убедить молодого царя Михаила Федоровича запретить древний мангазейский морской ход. Окончательно добил поморское судостроение (и мореплавание) почти через сто лет Петр I. Заботясь о развитии большого морского флота, он вводил новые порядки, действуя традиционными запретительными методами: «По получению сего указу объявите всем промышленникам, которые ходят в море для промыслов своих на лодьях и на лодках, дабы они, вместо тех судов, делали морские суда галиоты, гукафы, каты, флейты, кто из них какие хочет, и для того дается им сроку на старых ходить только два года...»

Очевидно, поморы не спешили строить гукафы и флейты, поскольку через четыре года (1719) последовал более жесткий приказ: «...а кто станет делать после сего указа новые, тех с наказанием ссылать на каторгу, а суды их изрубить...»

Так и получилось, что весь мир восхищался формой корпуса знаменитого «Фрама», забыв, что поморы плавали на таких судах много веков назад.

Друзей, в особенности Диму, отличала напористость, неприятие чужих советов и чрезмерная уверенность в себе. В свое время он закончил мореходку, но плавать долго не смог из-за прицепившейся язвы желудка. Пришлось избрать сухопутную специальность, в душе питая роковую привязанность к морю и острым ощущениям. В его холостяцкой квартире одна стена задрапирована морской сетью с нашитыми ра

кушками и морскими звездами, в углу лежат рюкзаки, болотные сапоги, ружье. Сюда собираются, здесь подолгу живут его друзья — скитальцы и бродяги.

Постепенно идея начала обретать реальность. Друзья решили строить катер. В основе лежала мысль сделать его предельно устойчивым, но в то же время достаточно легким, с сильным автомобильным мотором, мачтой из алюминиевых трубок для крепления паруса, небольшой, до 60 сантиметров, осадкой, что позволяло бы идти вдоль мелководного берега. Катер в общем-то получился таким, каким его и задумывали. Правда, невозможность впрячь «коня и трепетную лань» обернулась некоторыми неудобствами — теснотой рубки, в которой с трудом помещались три' человека, отсутствием камбуза, туалета, погребка, где можно бы хранить продукты, вещи, запасные канистры с горючим.

Назвали катер «Заморой», хотя это название шокировало несведущих. Каждый] раз приходилось объяснять, что это поморское название кораблей, идущих за море.

В 1973 году ребята дошли на своем катерке до Печоры. Там оставили катер и в 1975 году намеревались дойти до Тикси, в крайнем случае до Диксона. Они пришли в журнал «Вокруг света» с просьбой «дать человека». Дело в том, что ребята шли эста-* фетным методом, меняя друг друга — все они работали, и время на экспедицию у каждого было лишь отпускное.

Их довод: «кто еще, кроме «Вокруг света», может помочь в таком деле?» Они принесли массу документов от ВНИИРО, ДСО «Гидротехник» и других учреждений.

Редакцию настораживало, что экспедиция в Арктику на маленьком катерке несет в себе немалый риск, для этого требуется большая и тщательная подготовка.- Но по улицам неслись шалые ручьи, по-весеннему горячо светило солнце, обещая хорошее лето. «Катер в Печоре, и мы все равно пойдем», — настаивал Дима Кравченко. Тогда прибегли к компромиссу: на добровольных началах решили послать с ребятами меня. В то время «муза дальних странствий» уже начинала дудеть мне в уши.

Плавание по штормовым холодным морям Арктики, мимо малонаселенного берега, без крупномасштабных карт, новей

18