Вокруг света 1985-10, страница 51

Во время тренировочного восхождения Уэмура сорвался в трещину, пролетел несколько метров, но, к счастью, зацепился рюкзаком за камни. Это его спасло.

К зиме Уэмуре удалось устроиться в лыжный патруль на одной из маленьких альпийских станций. А весной следующего года он уже участвовал в Гималайской экспедиции, организованной университетом Мэйдзи. Первая заоблачная вершина — 7746 метров.

Дальнейший послужной список Нао-ми Уэмуры впечатляет. 1966 год: июль — Монблан и Маттерхорн (Альпы), октябрь — вершины Килиманджаро и Кения (Африка); 1968 год: февраль — Аконкагуа (Анды, Южная Америка), сентябрь — гора Санфорд (Аляска, Северная Америка).

Все эти восхождения Наоми Уэмура совершал в одиночку. А в промежутке между Андами и Аляской — в 1968 году — он проплыл на плоту шесть тысяч километров по Амазонке. И тоже в одиночку.

Значительную часть плота, связанного из семи бальсовых бревен, занимал шалаш, крытый листьями кокосовой пальмы, а на корме Уэмура соорудил крохотную земляную площадку для очага. Рано утром 20 апреля Наоми отчалил от пристани небольшого поселка в верховьях реки. Был разгар сезона дождей. Амазонка вздулась, вышла из берегов. Там, где ее русло стискивали отроги Анд, река бешено ускоряла бег, кипела на перекатах.

Однажды часть снаряжения смыло за борт. По вечерам тучи москитов и мух облепляли лицо, лезли в глаза, рот, уши. В эти моменты Наоми с удовольствием вспоминал пронизывающую стужу горных вершин: холодно, зато нет никаких мух. Посреди могучего пресного потока Уэмура испытывал острый дефицит питьевой воды. Вода вспененной, мутной Амазонки не годилась для питья. Выручали тропические ливни.

Наконец плот причалил к берегу в городе Макапа, вблизи устья. С тех пор Уэмура никогда не совершал водных путешествий. А плавание по Амазонке потом считал самым рискованным предприятием своей жизни. Почему? Потому, что замысел плавания возник случайно, оно не было подготовлено. Отныне все свои путешествия Наоми готовит самым тщательным образом.

В 1969 году Наоми Уэмуру включают в состав японской Гималайской экспедиции, цель которой — покорение Эвереста. Японцы предполагают штурмовать вершину «в лоб», по юго-западной скальной стене. Первая японская экспедиция была вынуждена отступить. Осенью того же 1969 года повторная попытка, и вновь неудача.

Выполнить этот смелый замысел, очень сложный в техническом отношении, удастся только в 1982 году советским альпинистам.

Уэмура остается зимовать в Гималаях. Весной 1970 года трое японских

альпинистов и проводник-шерп обычным маршрутом по юго-восточному гребню поднимаются на вершину Эвереста. В первой двойке — Наоми Уэмура.

После восхождения на Эверест Уэмура улетает на Аляску и в одиночку покоряет вершину Мак-Кинли.

В двадцать лет он не мог подняться даже на Фудзияму — по тропе, истоптанной тысячами ног. К двадцати девяти годам на его счету высочайшие вершины четырех континентов. И Эверест — вершина мира — 8848 метров!

В августе 1972 года Уэмура надолго поселился у эскимосов Г ренландии, чтобы проникнуться духом жизни этого северного народа, воспринять накопленный веками опыт.

«Супруги Инутосоа очень сердечно отнеслись ко мне...— вспоминал он потом.— Я тоже привязался к этим простым людям и, как мог, отвечал на их любовь. Вскоре пожилые супруги сказали, что берут меня в приемные сыновья, что они оформили какие-то бумаги и получили свидетельство. Приемные дети — весьма обычное явление у эскимосов».

Уэмура научился строить снежные хижины — иглу, управляться с собачьей упряжкой и совершил «небольшое» -— в три тысячи километров — путешествие по северо-западному побережью Гренландии.

Это была разминка: с декабря 1974 по май 1976 года Уэмура прошел с собачьей упряжкой двенадцать тысяч километров —■ по Гренландии, островам Канадского архипелага, Аляске.

И тогда после тщательной подготовки он обозначил следующую цель — Северный полюс.

Сорок лет назад известный советский полярник и океанолог Николай Николаевич Зубов писал: «Безвозвратно минули дни, когда отважные люди на санях, запряженных собаками... устремлялись в неведомые им северные дали, умирали от цинги и переносили невероятные лишения, не достигнув желанной цели».

Безвозвратно?

Конечно, цинга ушла в прошлое. Да и неведомые дали —■ это уже скорее поэтический образ, нежели реалия наших дней. Но остался Полюс. И Человек, который по-прежнему желает проверить себя в борьбе.

Зачем? Зачем, рискуя жизнью, испытывая невообразимые лишения, идти на собачьей упряжке к какой-то воображаемой точке пересечения меридианов, где уже побывали до тебя десятки людей?..

Наверное, этот вопрос задают всегда тем, кто идет к полюсу, кто поднимается на горную вершину, кто на яхте или на лодке пересекает океан.

Фрэнсис Чичестер, в одиночку совершивший кругосветное плавание, писал: «После... морского путешествия, подобного этому, один из первых вопросов, который мне зададут, будет такой: зачем я отправился в путь? В послед

ние годы я давал не менее двадцати разных ответов на него...»

Альпинист Меллори, который первым бросил вызов Эвересту, сказал просто: «Потому что он — Эверест — существует!»

«Я хочу выяснить пределы человеческой выносливости» — это слова Наоми Уэмуры.

5 марта 1978 года в день старта с мыса Колумбия — северной оконечности Земли Элсмира, самого северного острова Канадского арктического архипелага,— термометр показывал 51 градус ниже нуля. Широта 83°06^/, до полюса — по прямой — 766 километров. Самолет совершил посадку, а потом взлетел в полутьме — солнце еще не взошло после долгой полярной ночи. Скулили, жались к ногам семнадцать эски-*^мосских лаек. Шестого марта Наоми тщетно пытался отыскать пут^ в хаосе льда. Седьмого — весь день долбил ломом лед и проложил-таки двухкилометровую тропу, по которой на следующий день надеялся провести упряжку. Восьмого утром увидел, что ночная подвижка льдов уничтожила его труды.

«Всюду, насколько хватает глаз, сплошное месиво ледяных глыб. Это нечто фантастическое... Оглядываю простирающуюся передо мной ледяную бесконечность метр за метром в надежде отыскать хоть какой-нибудь проход, через который можно было бы провести собак. Все тщетно... Прохода нет...»

В ночь на девятое марта Уэмура сквозь сон услышал собачий лай.

«В то самое мгновение, как я открыл глаза, послышалось чье-то сопение. Медведь! Его шаги слышны метрах в десяти от моего изголовья. Ружье, лежащее под спальником, не заряжено. Расстегнуть спальник, вылезти из него и зарядить ружье уже не было времени. Единственная возможность уцелеть — это лежать не шевелясь. Слышу, как медведь разрывает картонную коробку с собачьим кормом. Что-то переворачивает. Кажется, полиэтиленовое ведро с китовым жиром. Хрустит раздираемое ведро. Слышится чавканье. Звуки неторопливо приближающихся шагов возле меня. С треском рвется палаточная ткань. Меня обдает вонючее дыхание, и огромная лапа ложится мне на висок. «Ну все, крышка»,— мелькает в голове... Резкий толчок переворачивает меня, и теперь я лежу вниз лицом. С ящика на меня падает печка. Сдвинуться невозможно. Рот и нос прижаты к полу. Пытаюсь дышать — не могу. Наконец медведь оставил палатку в покое. Вот он с хрустом грызет что-то около нарт. Время еле тащится. Звуки трапезы прекратились. Теперь слышно, как зверь бродит по снегу вокруг моей стоянки. Опять идет ко мне! Липкий пот покрывает все тело. Я не могу унять дрожь. Медведь бушует совсем рядом. Палатка сотрясается... Совершенно неожиданно звуки медвежьих шагов медленно, очень медленно начинают

4 «Вокруг света» № 10

49