Вокруг света 1996-06, страница 64

— Риско! Риско! — вырвался у него хриплый шепот. — Живем! Смотрите!

Совсем близко, в просторной нише темнело полуовальное отверстие, частично уже залитое водой. Однако там было еще достаточно места, чтобы пробраться внутрь. Сноп света вырвал из тьмы участок сухого дна. К репортеру вернулась вся его энергия. Волоча за собой рюкзак с вцепившимся в него доктором, он сумел заплыть под купол отверстия, а через минуту, на локтях и коленях уже вползал на твердый камень. Дергая и волоча, втащил доктора, который тоже вышел из оцепенения, и теперь оба, словно подгоняемые отвращением к воде, ползли вверх по наклону коридора. Казалось, они сразу же кинутся на поиски выхода из подземелий, однако, добравшись до горизонтальной площадки в верхней части прохода, они повалились на острые камни и, забыв даже погасить лампы, уснули.

Солецкий очнулся, чувствуя на лице тепло. Постепенно возвращалась память обо всем пережитом. Он открыл глаза и увидел тонкий лучик света, пронизывающий тьму и падающий ему на щеку. Неужели солнце? Он с трудом поднялся, превозмогая боль во всем теле. Попытался зажечь фонарь, однако батареи полностью сели. Отстегнул ремешок под подбородком и снял каску. Она тут же вырвалась из пальцев и упала на камни. Звук удара не разбудил доктора. Все еще слышалось его громкое свистящее дыхание.

«Разбудить? — подумал Солецкий. — Нет, зачем? Пусть спит как можно дольше... Солнце? — удивился он. — Еще светит? Неужели все продолжалось так недолго?»

Он на ощупь двинулся вдоль луча света. Подполз к стене. Сначала, ослепнув, не увидел ничего. Через минуту различил разлапистые листья, сквозь которые пробивалось стоящее низко над горизонтом солнце.

— Солнце! — крикнул он, повернувшись к Риско. Вместо крика из горла вырвался хриплый шепот.

«Не стану будить, — решил он, — пока не найду выхода».

Отверстие было не больше монеты. Солецкий принялся пальцами скрести стену, и она поддалась. В этом месте стену образовал навал глины, смешанной с обломками камней, пучками травы и потрескавшимися побегами бамбука.

Солнце изменило положение на небе, и его луч уже не попадал в пещеру. Солецкий ножом рыл и раскидывал преграду, пальцами выдирал раскрошенные куски. Риско спал, не ведая, что его товарищ уже по плечи пролез в отверстие. Еще одно усилие, треск рвущейся на спине ткани. Солецкий выбрался на открытое пространство. Вокруг покачивались стройные стволы бамбука, пожелтевшие сухие трубки мертвых растений устилали землю. Сквозь зеленый балдахин просвечивало безоблачное небо, а солнце за завесой листьев явно ползло вверх, вместо того, чтобы клониться к закату.

Воздух был насыщен влагой, еще капающей с растений, но Солецкий жадно вдыхал его вместе с ароматом бамбуковой рощи. Впервые за много часов ему не было холодно. Он чувствовал просыпающийся голод. Из-за слабости едва держался на ногах. Однако разве это имело значение? Ведь они спаслись!

В кустах покрикивала большая красная птица. Колибри, словно радужная стрела, шмыгнула сквозь заросли, ящерка вскарабкалась на ствол бамбука. Все оживало после вселенского потопа. Лес был заполнен шелестом и потрескиванием распрямляющихся листьев и ветвей. Поднимались повисшие ветки, просыхали стволы и кроны.

Солецкий сел на землю, спустил ноги в проделанное отверстие и еще раз погрузился под каменный свод. Не ожидая, пока глаза привыкнут к глубокому полумраку, добрался до спящего доктора и принялся трясти того за плечи, со страхом ожидая его пробуждения.

Риско открыл глаза. Несколько секунд лежал не двигаясь, потом, увидев полосу света, проникающего в грот, контуры камней и Солецкого над собой, резко сел и спросил:

— Удастся выбраться через дыру?

— Да! Она выходит в бамбуковую рощу, — воскликнул Солецкий, и тяжкий груз упал у него с сердца. Только теперь он понял, как боялся первых слов доктора. Но все события прошедших часов развеялись одновременно с дневным светом.

Волоча за собой рюкзак, они выползли через дыру, и теперь над их головами были только листья, в ушах звенели звуки оживающего леса. Увидели свои лица, впавшие щеки. Риско, все еще в каске, которую он не снимал двадцать часов, в вися

щей рваной одежде, долго стоял, опершись о дерево и глядя сквозь заросли на открытое пространство долины. Не поворачивая головы, он едва слышно шепнул стоявшему рядом фоторепортеру:

— Благодарю...

Подул ветер, и зазвенел бамбук. Между опавшими листьями шуршал маленький крабик, тащивший на спине свой домик — уворованную скорлупу улитки. Риско и Солецкий побрели сквозь завалы сушняка, но сделав несколько шагов, остановились как вкопанные. В непролазной чаще услышали хруст тяжелых шагов, и оттуда появилась взлохмаченная голова Фернандо, таращившего заспанные глаза.

10

В долине Пальмарито всего три домика. Острые пальмовые крыши формой похожи на горы, окружающие долину. В тот день под навесом домика сеньора Перфекто стояли три обитых бычьей кожей кресла-качалки, и трое сидящих в них мужчин только теперь постепенно возвращались к жизни.

Сеньор Перфекто то и дело заботливо посматривал на своих гостей, вынимал изо рта сигару, выпускал голубоватый дымок и вполголоса просил соседей:

— Уйдите! Эрмина, забери детей. И вы, Рико и Хозе, тоже идите, надо дать им немного отдохнуть.

Тихо перешептываясь, крестьяне пятились за угол дома и там, не расходясь, обсуждали невероятный случай явления пришельцев из-под земли, причем в таком месте, где никто и не подозревал о существовании пещеры.

Под пальмовым навесом жена сеньора Перфекто тушила в большом горшке курицу с рисом. Отдельно поджарила бананы на масле и три огромные порции разложила на блюде. Маленький Педрито прибежал из зарослей с корзинкой, полной диких лимонов. Их порезали и кружочками обложили порции риса.

— Сеньоры, — шепотом будил Перфекто дремлющих. — Обед готов...

Соседи поглядывали из-за угла, как пришельцы берутся за еду. Домишко был полон ребятни, которая, глядя сквозь щели в досках, тоже не спускала глаз с нежданных гостей. Крышу населяли бесчисленные ящерки. Днем они шебуршили, бегая по сухим листьям. Их привлекал каждый новый звук в доме, и сейчас они, любопытствуя, выглядывали из своих укрытий, свисали вниз головами со столбов и перекладин навеса.

Солнце поднималось к зениту, и жара усиливалась. Парила переувлажненная земля. Грифы не ходили в небе, как обычно, спиралями, высматривая добычу. Они обследовали обрывы горы. Ужасный ливень принес гибель тысячам мелких обитателей джунглей, и грифы приступили к исполнению своих санитарных обязанностей.

Солецкий хорошо чувствовал себя до тех пор, пока вынужден был продираться сквозь заросли, а потом идти к домикам, но, как только оказался среди людей и убедился, что они с доктором спасены, силы покинули его. Несколько рук подхватили их, проводили к ближайшему домику, чтобы уложить в постель. Однако они ни за что не хотели входить внутрь. Им необходимо было видеть вокруг себя человеческие лица и ощущать пространство, заполненное светом. Лежа на качалках под навесом, они, несмотря на усталость, не отрывали глаз от красных табачных полей и взвихренных крон кокосовых пальм. Картина затуманивалась, расплывалась, свет дня выжимал слезы из глаз, но люди старались не закрывать их, словно для того, чтобы в любую минуту иметь возможность убедиться, что они уже на поверхности, вдали от подземной страны мрака.

Как сквозь сон, слышали беготню, поспешную возню у огня и звон посуды. Кто-то подавал им кофе, горячий и густой, как деготь. Выпив, доктор Риско немного оживился и попросил сеньора Перфекто послать кого-нибудь в Пика-Пика с сообщением для Рамона Эредиа, что они живы. Вскоре из-за дома вылетел на коне паренек и галопом помчался через красную долину. Сквозь стволы пальмовой рощи мелькнула белая шляпа, и паренек исчез.

Фернандо, который чувствовал себя значительно лучше своих спутников, также охотно позволял крестьянам заботиться о себе. Сейчас ему необходим был покой, чтобы все обдумать. Он лежал в кресле и, прикрыв глаза, прикидывался, будто погружен в глубокий сон.

66

ВОКРУГ СВЕТА •