Юный Натуралист 1971-10, страница 40

38

«Сколько раз подряд он сможет прокричать свое «ду-ду»?» — подумал я. Считал, считал, да и бросил: терпенье лопнуло. Счет дошел до пятисот, а удоду хоть бы что, кричит себе и кричит. Да еще с какой силой! Крик его слышен километра за три, а то и побольше. Ну и горло! А ведь вся птичка-то с гулькин нос. Оперный солист, да и только!

А вот самец кукушки свое «ку-ку» редко когда повторяет больше 20— 30 раз. Обычно же гораздо меньше. Не верите — посчитайте сами. Пото-му-то и не загадывайте на кукушке, сколько лет вам осталось жить. Прогадаете. Удод для этого лучше подойдет.

Только не спутайте удода с особым видом кукушки — глухой кукушкой. Самец ее тоже кричит «ду-ду», но как-то глухо, словно из бочки. Птица эта таежная, любит темные хвойные леса и обычна в Сибири и на Дальнем Востоке. Под Москвой ее можно встретить, если очень повезет.

— Похоже, доктор Айболит, у вас сегодня неприемный день и ваши пациенты в лесах и на болотах страдают без лекаря.

— Понимаю, что вы хотите сказать, уважаемый Мюнхгаузен, и все же не откажу себе в удовольствии и сообщу милым Почемучкам кое-что любопытное. Конечно, помня непременное правило Клуба — любое предположение требует научного обоснования, я предлагаю вам прочитать следующее сообщение Грахама С. Сааймана.

Игра или охота?

Уже четыре недели мы поднимались по утрам чуть свет и занимали места в «лендровере». Наша маленькая экспедиция изучала жизнь бабуинов в заповеднике Крюгер. Как только стая обезьян отправлялась в путь, шофер включал мотор, а мы старались не пропустить что-нибудь интересное. Когда животные отдыхали, мы укрывались в тени и продолжали наблюдать за ними.

Так было и на этот раз. Обезьяны набрели на россыпи опавших плодов марулы, внешне похожих на наши сливы. Не теряя времени, они принялись собирать их, шаря лапами в порыжевшей от горячего солнца траве, и старательно набивали плодами свои защечные мешки.

Вдруг между деревьями что-то мелькнуло. Через минуту на поляну один за другим выбежали три шакала. Словно старые знакомые бабуинов, они уверенно протрусили в самую середину стаи. Мне показалось, что обезьяны не обратили на пришельцев никакого внимания. А те суетились, перебегая от одной обезьяны к другой. Хвосты их мотались во все стороны, острые уши торчали. Иногда, впрочем, то один, то другой бабуин направлялся к шакалам, но, не дойдя полметра, как бы раздумав, останавливался и снова принимался за поиски марулы.

Все это было удивительно. Но когда один из шакалов как-то по-кошачьи начал подкрадываться к детенышам бабуинов, мы не на шутку встревожились. Распластавшись по земле, дергая ушами и волоча хвост, хищник вплотную приблизился к малышам. Два ба-буинчика отбежали на несколько шагов, другие попятились. Перебегая от дерева к дереву, шакалы продолжали свою странную игру. Иногда они подкрадывались и к взрослым животным. Оказавшись около бабуина, шакал припадал на передние лапы и, высоко подняв заднюю часть тела, размахивал хвостом, как бы приглашая обезьяну подраться.

И надо сказать, молодые бабуины иногда огрызались на шакалов. Взрослые обезьяны сохраняли спокойствие. Только старая самка отогнала слишком назойливого шакала, сердито хлопнув лапой по земле, да еще одна шлепнула пробегавшего мимо хищника лапой по спине. Когда же шакал посмел помешать старому самцу, который усердно помогал самке собирать плоды, рассерженный бабуин глухо зарычал и погнался за нахалом. Впрочем, как только самец остановился, шакал как ни в чем не бывало начал подкрадываться к другим обезьянам.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы поблизости не пробежала чернопятая антилопа. Увидев ее, шакалы оставили бабуинов и умчались за ней.

Считается, что шакал охотится на бабуинов. Так что это такое было — игра или нападение? И вот еще интересно: место, на котором мы сделали свое любопытное наблюдение, называется в переводе с туземного языка «поляна шакала — брата бабуина».

— Что птица, что зверь, однако, человеку загадок много ставит. Разгадаешь — птице, зверю помочь сможешь.