Юный Натуралист 1972-01, страница 34

35

хищные звери едят их неохотно. Но с голодухи Старый Соболь проглотил бурозубку всю целиком, и ему еще острее, чем раньше, захотелось настоящей добычи. Он миновал захламленный склон и поднялся на вершину сопки, где рос густой пихтарник. Зимою здесь часто ночевали рябчики, а порою и глухари. Старый Соболь хорошо помнил, как однажды он напал в снегу на огромного черного глухаря. Птица подняла его в воздух, и Старый Соболь чуть не километр летел над тайгой, пока не перегрыз глухарю шею. Он упал в снег вместе с добычей и пообедал на славу.

Но сейчас снег был еще мелкий; рябчики и глухари ночевали на ветках. Неужели придется набивать желудок мерзлыми ягодами рябины? Старый Соболь пересек свежий беличий след и на всякий случай решил проверить, не вернулась ли белка в свое гнездо. Ведь он не раз ловил белок в их зимних гнездах — гайнах.

Забравшись на дерево, Старый Соболь внезапно насторожился — он услышал какой-то шорох. Прислушавшись, понял, что сквозь пихтарник пробирается кабарга. Маленький безрогий олень искал свой обычный зимний корм — древесный лишайник. Кабарга медленно кралась сквозь чащобу, оставляя своими изящными, тонкими ножками глубокие и узкие следы.

Старый Соболь перепрыгнул на ближнюю ель, крадучись опустился чуть пониже и замер, распластавшись на ветке. Ничего не подозревая, кабарожка шла прямо ему навстречу.

Точным коротким прыжком Старый Соболь вмиг оказался на спине у кабарожки и вонзил свои маленькие острые клыки ей в загривок. В ужасе кабарга бросилась вперед. Едва опомнившись, она устремилась в самую гущу пихтарника, чтобы скинуть хищника. Ветки хлестали Старого Соболя, он едва не слетел на землю, но не выпустил свою добычу. Тогда кабарожка упала на землю и начала кататься в снегу, но подняться уже не смогла.

Весь помятый, исхлестанный ветками Старый Соболь не сразу разжал челюсти. Он долго не мог отдышаться, хватал окровавленный снег и отряхивался, прежде чем приступить к обильной мясной трапезе. Вволю наевшись теплого еще мяса, он медленно поплелся прочь и вскоре прилег отдохнуть в дупле сухого обломанного кедра. А с того места, где осталась убитая кабарга, уже слышались гортанные крики двух невесть откуда взявшихся воронов.

Тем временем охотник в зимовье сварил для собак мясную похлебку, разлил ее по берестяным корытцам — чумашкам — и придвинул собакам. Лайки с жадностью принялись за еду. Молодая собака с белыми крапинками на черных передних лапах, которую звали Лапчиком, управилась быст

рее старого Буськи и сунулась было в его миску. Но Буська так выразительно приподнял верхнюю губу, показав свои желтеющие клыки, что Лапчик сразу же убрался.

Солнце еще не поднялось над хребтом, но уже осветило заснеженную тайгу. Вся она заискрилась, повеселела. Оживились и собаки, затанцевали, перебирая лапами и слегка взвизгивая. Охотник взял поняжку и ружье, еще раз огляделся и двинулся в сторону Большого хребта.

Пока он с молодой собакой охотился за белками, Буська убежал далеко вперед и был уже возле Большого хребта. У крутого, заваленного буреломом и валежником склона он наткнулся на след Старого Соболя. Опытный пес не полез в самую гущу, где мышковал под колодинами соболь, а обошел ее стороной, снова пересек соболиный след, который вел на вершину сопки.

Буська сразу понял, что Старый Соболь, вволю наевшись мяса, спит где-то неподалеку. Он спрямил его след, и уже через несколько минут цепочка парных следов оборвалась у сухого кедрового пня. Буська обнюхал корни, втянул ненавистный ему острый соболиный запах и, закинув вверх морду, залаял часто, азартно и гулко, призывая хозяина.

В это время охотник был далеко и не мог слышать лай Буськи. Зато его уловил Лапчик. Он насторожился, постоял немного и бросился напрямик, а по его следу пошел охотник. Вскоре ему тоже стал сльгшен отдаленный лай Буськи.

Теперь охотник уже не шел, а бежал изо всех сил, перескакивая через валежины, продираясь сквозь густой пихтарник, не замечая, что снег с веток сыплется ему за шиворот, не слыша ничего, кроме призывного лая собаки. Вот и Лапчик залился, подоспел на помощь старому соболятнику.

Близко уже лают. Неужели опять в камни ушел Старый Соболь? Нет, кажется, на этот раз повезло — стоит сухой кедровый ствол, сломленный у вершины, весь на виду и без единой веточки — здесь-то уж Соболю некуда деться! Прислонив ухо к сушине, охотник услышал глухое соболиное урчание. Старый Соболь словно предупреждал, что будет биться до последнего, хотя его и захватили врасплох в таком ненадежном убежище.

Не торопится охотник. Постучал по сушине топором, походил вокруг. Потом набрал сухой бересты, зажег ее и сунул в корни, чтобы дым шел в дупло, — знал, что соболь не терпит дыма.

Забыв всякую осторожность, Старый Соболь в отчаянии бросился вверх по дуплу и выскочил наружу прямо над головою охотника. Тот не ожидал, что соболь по-

(Окончание см. на стр. 52)