Юный Натуралист 1974-09, страница 47

«яя»МЯг

Какое-то чувство подсказывало, что'это лотосы. Подошли ближе. Ура! Нам повезло. Перед нами настоящие лотосы! Огромные листья до сорока сантиметров в поперечнике плавали по поверхности озера. Листьев очень много, а цветков не видно ни одного. Когда поняли это, возбуждение спало.

Неужели столько трудов и все зря? Плаваем среди листьев. Внимательно всматриваемся в дальний конец зарослей.

-— Что это? Да вон, у самого берега розовеет... — возбужденно говорит мой товарищ. Присмотрелся. Точно. Словно кусочек зари светится там. Все ближе и ближе. Теперь нам ясно. Бутон лотоса светится розоватым светом на фоне темного берега. Я впервые вижу цветок, который почитается до сих пор в Египте и Индии. Типичный житель южных широт. Как же он попал в наш край? Кто его занес и посадил?..

Чуть дальше заметили сразу несколько цветков вместе. Подплыли. Среди них были хорошо раскрытые и молодые бутоны. Рядом стояли корзинки отцветших лотосов. Отцвела уже большая часть цветов. Внимательно всматриваюсь в цветы. Нежно-розовые лепестки в два ряда обрамляют пестик-корзинку ярко-желтого, почти лимонного цвета. Изнутри цветы светятся, как горизонт на рассвете погожего дня. Капельки росы мелкими бриллиантами сверкают в лучах солнца. Стебли у лотосов колючие, упругие. Корни крепкие. Растут они на голубоватом скользком иле на глубине до двух и более метров. Издалека цветы лотоса напоминали раскаленные угли или кусочки зари на восходе солнца, откуда начинается новый день.

Г. Росляков

НАШ ЛОЦМАН

Возле острова Варандей, что находится на юго-востоке Баренцева моря, мы вместе с самоходной баржей и груженым понтоном основательно сели на мель. Мы — это половина экипажа теплохода «Спартак» Северного морского пароходства.

Напрасно наша самоходная баржа делала отчаянные попытки выбраться с мелководья. В какую бы сторону она ни повернула, везде под ее днищем шуршал песок. Итак, мы в западне. Наш капитан со вздохом произнес:

— Вот и засели... Хорошо бы на сутки, а то, пожалуй, все трое просидим...

Сидим мы на мели и ждем у моря погоды. Погоды нам ждать долго не придется, как назло, ветер повернул на северо-восток — будет шторм. Настроение у всех падает.

И вдруг неподалеку от самоходной баржи вынырнул морской заяц (в Арктике тюлени делятся на два вида: нерпу и морского зайца; нерпа мелкая, зато заяц достигает двух метров, и вес его измеряется в пудах). Он посмотрел на нас своими большими черными глазами, поводил усами и, громко фыркнув, неожиданно исчез под водой. Потом снова вынырнул. Вот он проделал извилистый путь к берегу и опять вернулся к самоходке. Громко фыркнул, зашлепал перед собой ластами, некоторое время поплыл на спине, как бы приглашая и нас следовать за ним.

— Смотрите, заяц указывает нам путь! — обрадовался капитан.

Рядом с капитаном стоял боцман с ружьем. Слыл он самым заядлым охотником на судне и при виде зайца машинально вскинул ружье — цель совсем рядом, но тут же опустил его. Боцман понял: морской заяц — наш лоцман, убить лоцмана — преступление тягчайшее.

— Следовать по фарватеру, указанному зайцем, — распорядился капитан.

Самоходка дала полный вперед, и хотя она не трогалась с места, но винты уже делали свое дело. Натруженно работая, они вымывали песок из-под днища. Наконец-то самоходка медленно поползла вперед. Теперь мы на большой воде. Берем пеленги, чтобы на обратном пути вновь не застрять, и направляемся к берегу.

Вскоре нос самоходки мягко коснулся берега. Нас давно с нетерпением ждали на становище, где были и оленеводы, и приемщики грузов, и рабочие с упряжками собак, и просто любопытные.

— Мы вам кричали с берега, чтобы вы за морским зайцем следовали, — весело произнес пожилой приемщик груза.

— Заяц у нас за лоцмана работает, —