Юный Натуралист 1983-10, страница 37

35

Чистоплотная лысуха

Рано утром я вышел на свой маршрут. По водной глади мирно плараяи лысухи. Я сел 'на берегу, чтобы лучше бь!ло наблюдать за птицами. Сначала они не подплывали близко, а потом перестали обращать на меня внимание, спокойно плавали, кормились. И вот тут-то я заметил интересную особенность: когда лысуха разыскивает корм, она опускает голову в воду и так некоторое время плывет. Вдруг рывок — и добыча у нее в клюве. Затем она делает движения - годовой в разные стороны, как бы полощет пищу.

Такое я наблюдал не раз. Значит, не только звери, но и птицы моют добычу, прежде чем съесть. Я знаю, что, когда лысуха строит гнездо, она выстилает его мокрыми листьями тростника, осоки и других растений. Сорвав лист, лысуха долго полощет его, прежде чем уложить на место. В строительстве гнезда принимают участие обе птицы.

Юрий ЛОХМАН

г. Краснодар

Доктор биологических наук, герпетолог Олег Павлович Богданов много полевых сезонов провел в горах и пустынях Средней Азии, изучая змей — их повадки, места обитания. Каждая встреча со змеями, особенно с гюрзой, необычна и интересна. Иногда гюрзу приходится выслеживать, применяя разные хитрости.

В засаде

Стояла теплая осенняя погода. Нестерпимой жары уже не было. Красные ягоды боярышника привлекали пролетных птиц. В

чуть-чуть пожелтевших кронах деревьев грустно посвистывали пеночки-теньковки. В зарос^: лях мяты у родников бросалась в глаза ярко-голубая грудка варакушки.

Вот уже три дня мы тщетно лазали по кручам Нуратинских гор в надежде встретить гюрзу. Обычно змеи отсиживаются в убежищах по нескольку дней, когда дует ветер, но сейчас была поразительно тихая погода. Листик не колыхнется. Прозрачный воздух казался неподвижным. В небе не летали даже паутинки, на которых осенью путешествуют миллионы маленьких паучков.

Мы отправились в одну горную котловину, где летом стояли лагерем геологи и, по их словам, ежедневно убивали несколько гюрз, заползавших в палатки.

На месте лагеря были только консервные банки. Я узнал эту маленькую котловину с двумя талами, тремя тутовыми деревьями, длинной зеленой мочажйной на склоне и многочисленными гюрзиными выползками. Мы здесь однажды побывали три года тому назад. Кто-то вспомнил, что за водоразделом, примерно в километре отсюда, есть еще один родник, и мы, оставив кинооператоров, вдвоем направились туда.

Вот и ключ. Родник манил прозрачностью. Метрах в пятнадцати от нас поднимается невысокая скала. Недалеко от нее каменная глыба. На камне лежит туркестанская агама и смотрит на нас. Почему бы операторам не снять хотя бы агаму, если нет гюрзы, решаю я и направляюсь к ящерице. Агама поднимается на ноги, высоко задирает голову. Припадает на брюхо, снова приподнимается и стремглав бежит вдоль скалы. Я пристально слежу за ней, чтобы не пропустить, в какую дырку она шмыгнет. Вот агама сунулась под выступ и сразу отскочила. Что с ней случилось? Пробежав метров десять, она стала волочить задние ноги. Я уже не смотрю на ящерицу, а стремглав бросаюсь к расщелине. Из щели высовывается огромная гюрза...