Юный Натуралист 1990-06, страница 28

Недавно я была со своим дядей на Севере. На всякий случай взяла фотоаппарат. И вот сфотографировала белого медведя. Он еще маленький, но очень красивый. Решила вам послать снимок.

Оксана ПОПОВИЧ,

г. Мукачево Закарпатской области

ров, кроме, возможно, звезд или солнца. А в обычные для тех мест снегопады и метели — почти вслепую.

И еще характерная черта полярных скитальцев: они «нелюдимы», предпочитают спокойное одиночество. Лишь самки ходят со своим потомством. Компаниями белые медведи собираются разве что в период гона, при трудной зимней охоте на нерп, да у крупной добычи, скажем у туши погибшего кита или моржа. Но и в этих кратковременных сборищах нет между ними мира. Особенно нетерпимы к сородичам самцы. Каннибализм для этих зверей — явление не редкое.

Стихия скитальца — бесконечность арктических морей с крепчайшими морозами, пургами, полугодовой полярной ночью, хаос из торосов и заснеженных ледяных полей, иссеченных трещинами, разводьями и полцньями.

Но нравится ему жить и в таких укромных бухтах, заливах, между островами, где неглубоко, а при-ливно-отливные течения постоянно взламывают

лед. Здесь много тюленей, а где они и лед, там и белый медведь.

Наиболее высока его численность в местах, где моря примыкают к островам. Так называемое арктическое кольцо жизни белого медведя проходит широкой ьолосой через Новосибирские острова, Северную Землю, Землю Франца-Иосифа, архипелаг Шпицберген, северную часть Гренландии и Канадский архипелаг.

Кочуя на многие сотни, даже тысячи километров, полярные медведи, видимо, все же имеют индивидуальные участки, пусть и огромные. Вряд ли ходят они «куда глаза глядят». В последние годы ученые метят многих медведей, и через какое-то время они скажут свое решающее слово, как и где странствуют медведи, есть ли у них определенные популяции, или же они живут одним огромным арктическим племенем.

Сколько белых медведей в Арктике? Учет их численности на больших безлюдных просторах — дело сложное. Тем более что эти звери ведут стран

ствующий образ жизни. Считали их с самолета, по числу родовых берлог. Итоговые цифры были ориентировочные: в начале 70-х годов насчитывалось 10—20 тысяч белых медведей, из них около половины в советской части Арктики. В последние годы эти сведения более определенны: 20—25 тысяч, из которых у нас 5—7.

К добыче, скажем нерпе, медведь подкрадывается искусно, тщательно и долго. Ползет, распластавшись на снегу или льду, замирая всякий раз, когда та осматривается. Рассказывают, что при этом хищник даже черный нос прикрывает лапами, чтобы его не заметили. Когда подкрадывается по воде — плывет, выставив лишь нос, глаза и уши, маскируясь за мелкими льдинками. Последние два-три прыжка молниеносны.

Весной и лет.ом, когда тюлени собираются на лежбищах, белый медведь всегда с добычей. Бывает, становится сущим разбойником, специализируясь на подрастающих нерпя-тах.

Гораздо труднее добывать пищу зимой, когда одни нерпы откочевывают к югу, другие живут подо льдом, поддерживая в нем продухи. Нужно найти такую лунку, а это трудная задача, и потом караулить часами, даже сутками, пока в ней покажется большеглазая усатая нерпичья голова. И хотя белый медведь при охоте чрезвычайно изобретателен, ему нередко приходится голодать.

Вот тут-то и спасает способность животного накапливать жир, когда пищи много, и экономно