Костёр 1960-06, страница 55

секунду, а потом вдруг качнулся вперед и грохнулся на землю.

— Подох! — вскрикнула Варя.—Дранду-летик подох!

Димка совершенно обезумел от страха. Он обежал вокруг лошади, а потом присел на корточки, схватил заднюю ногу и начал раскачивать ее из стороны в сторону, как маятник.

— Ты что делаешь, Димка? — удивленно спросил Глеб.

— Я... я д-делаю искусственное д-дыха-ние, — пролепетал Димка, не прекращая работы.

Трудно сказать, — помогло искусственное дыхание или случилось что-нибудь другое, а только Драндулет начал оживать. По его спине и ребрам пробежала мелкая, едва приметная дрожь. Драндулет вздохнул, открыл свой голубой глаз, преданно и даже как-то нежно посмотрел на своего спасителя.

Затем согнул передние ноги, оперся копытами о землю и начал медленно подниматься.

Драндулет стоял на своих высоких жилистых ногах и слегка покачивался. Казалось, дунет ветер, и он кубарем полетит в траву.

Но тут произошло невероятное.

Драндулет вскинул морду кверху, ощерил зубастую с розовыми губами пасть и заржал так зычно, с такими могучими густыми перекатами, что Глеб невольно зажал уши.

Не успели они опомниться, Драндулет взвился свечой, ударил копытами в землю и, выворачивая огромные, как тарелки, комья дерна, помчался вперед через кусты и болота.

Только к вечеру бывший утопленник, вволю нагулявшись и натешившись в тайге, пришел на конюшню и покорно стал в стойло.

В этот же вечер комсомольцы собрались возле «конторы» на свое закрытое комсомольское собрание.

Глеб тоже хотел послушать, но Лука турнул его и сказал, чтобы он не подходил к «конторе» на пушечный выстрел.

Глеб был совсем одинок, Варя не показывала глаз из вагона. Она сидела возле деревянной зыбки, нежно смотрела на девочку, которая весила четыре килограмма двести пятьдесят граммов, и вполголоса напевала песню «Славное море, священный Байкал»...

Из окна Глебу была хорошо видна «контора» и длинный, застеленный красным кумачом, стол на поляне.

Неярко горел в ночной мгле фонарь. С черного неба, будто снег, летели и летели на огонек легкие, юркие мотыльки.

Около стола, опустив руки по швам, стоял Димка Кучеров и что-то, долго и нудно рассказывал собравшимся.

Что говорил Димка, Глебу не было слышно, но он и так все прекрасно знал... Комсомольское собрание по пустякам собирать не станут...

В вагон пришли Лука и Сережа. Сели на кровати и снова начали говорить про Димку, про его болезнь и про то, какой он бессовестный лентяй.

Из разговоров этих Глеб понял, что Димку хотели вначале прогнать со стройки, а потом пожалели его и решили написать про все Димкины художества отцу, который служил где-то в армии.

Глеб и Сережа легли спать, а Лука достал из чемодана тетрадку и сел к столу.

Керосиновая лампочка озаряла лицо Луки неверным желтоватым светом. Было оно какое-то очень задумчивое и грустное.

Скрипело в ночной тишине перо.

Глеб смотрел на брата и думал, что было бы очень хорошо вообще не писать и не отправлять это письмо Димкиному отцу.

Непонятно почему, но Глебу было жаль несчастного Лорда.

Окончание следует

МАШИНА КОСИТ... ЛЕС

Приходилось ли вам видеть косьбу? Короткий взмах руками — и ровная полукруглая полоска травы ложится на землю.

Движения стрелы — основной части новой машины, изобретенной во Всесоюзном Институте торфяной промышленности, отдаленно напоминают работу косаря. Только косит машина не траву, а лес. Огромные де

ревья толщиной до тридцати сантиметров.

Раньше торфяные месторождения очищали от зарослей с большим трудом. Чтобы очистить один гектар леса, двадцать пять человек должны были работать целую неделю.

...Машина подошла к деревьям, подрезала их дисковой пилой, клыки стальной стрелы захватили срезан

ные стволы, стрела повернулась и вытолкнула охапку деревьев. Такую, что никакому великану не под силу. Цикл окончен. За смену машина убирает целый гектар леса, а работают на ней всего три человека. Производительность труда возросла в пятьдесят раз. Вот, что дает механизация,

В. Ланцов