Костёр 1972-02, страница 17

Костёр 1972-02, страница 17

вязкую, уплывающую под ногой дорогу. Мать послушно шла за Ванятой, ступая в его след.

— Правее держи! — оборачиваясь, кричал Ванята. — Правее!

Скоро в блеске молнии возник на холме длинный приземистый сарай. Вокруг, тычась мордами в изгородь, бродили коровы. Ветер распахнул одну створку ворот сарая, и коровы разбрелись по двору.

Мать и Ванята с трудом загнали коров на место и побежали к телятникам — узеньким, как пеналы, решетчатым загородкам в конце сарая.

Ванята сразу же увидел Бусинку. Рыжая телочка лежала на голом полу. В окно наискось били холодные и дымные, как туман, струи дождя. Бусинка жалобно смотрела на Ваняту. Маленькое острое ухо ее с белыми волосками внутри тихо и нервно вздрагивало.

— Неси солому! — закричала мать. — Солому неси!

Ванята нагреб в углу сарая охапку соломы, спотыкаясь на выщербленном полу, побежал к матери. Она склонилась над Бусинкой, крепко и торопливо растирала ее платком, как растирают в холодной избе детей после купанья.

— Сюда, Ванята! Сюда неси!

Мать накрыла телочку соломой, села на корточках перед ней, приговаривала:

— Не дрожи, Бусинка. Ну не надо, ну спи, хорошая!

С улицы затекал через порог темный ручей, подкрадывался к стойлам. Ванята разыскал в углу лопату, пошел к двери.

— Погоди, я сейчас! — обернулась мать.

— Я сам! Чего ты!..

Он прикрыл дверь, огляделся в темноте. Вода разлилась озером возле коровника, выплеснулась через край, бежала быстрым сердитым ручьем.

Ванята начал копать для него новое русло. Земля раскисла только сверху. Лопата выворачивала щебень и мелкие булыжники. Дождь наотмашь хлестал в лицо, стучал по брезентовому капюшону плаща.

Ручей не хотел менять русло, злился, клокотал возле Ванятиных сапог.

— Вот я тебя сейчас! — цедил сквозь зубы Ванята. — Я тебя!

Новое русло становилось глубже и шире. Ручей поклокотал еще немного, подумал и плеснул в канаву первую пригоршню воды.

— Я тебя! — крикнул Ванята. Взмахнул лопатой, поскользнулся и плашмя упал в грязь.— Ты, значит, так!

Ванята яростно ковырял землю, разговаривал с ручьем, как с хитрым злым противником.

— Так ты вот как! Дудки! Не выйдет!

И ручей сдался. Повернул в свое новое русло, быстро побежал прочь от коровника.

Дождь припустил еще сильней.

Марфенька

Ванята простился с матерью на взгорке. Она повернула направо, к ферме, а Ванята — налево, туда, где стоял на пустыре новый кирпичный дом и толпились какие-то мальчишки и девчонки. Ванята пригляделся и вскоре узнал в толпе своего тезку Ваню Сотника и Сашку с завязанной щекой.

Он подошел к конторе, тихо и смущенно поздоровался. Ребята ответили вразнобой, как солдаты-новобранцы. А правнук деда Егора Сашка Трунов вообще отвернулся и стал что-то шептать двум рыжим, удивительно похожим друг на друга мальчишкам. Те посмотрели на Ваняту и прыснули в ладони.

Ванята начал знакомиться с козюркински-ми. Среди них оказалась и девочка с простым, редким именем — Марфенька. Девочка была в сером платье и коричневом берете,— ну прямо гриб подберезовик. На щеку Мар-феньки упал тонкий светлый косячок волос. Она сдунула волосы со щеки, подала руку Ва-няте и сказала:

— Теперь у нас два Ивана. Один Ваня, а другой — Ванята. Тебя так всегда звали?

— С самого начала...

Марфенька улыбнулась.

— Меня тоже — с начала. Теперь в одном классе учиться будем, правда?

— Ну да... то есть, откуда ты знаешь?

Марфенька повела глазом в сторону Вани

Сотника.

— Понял?

— Понял. Он со станции нас привез... А этот, который с бинтами, он тоже про меня рассказывал?

Марфенька улыбнулась еще шире.

— Ага. Это ты ему зуб выбил?

Голос Марфеньки был вкрадчив и тих. Похоже, ей очень хотелось, чтобы зуб Сашке выбил именно он.

— Врет, — неохотно ответил Ванята. — Я только поговорил с ним по-свойски...

Марфенька разочарованно поджала губы. Но потом снова улыбнулась, дунула опять на волоски, упавшие на щеку, и сказала:

— Это ничего! Еще успеешь. У нас его все бьют...

— Рыжие тоже бьют? —• спросил Ванята, указывая на мальчишек, которые стояли возле Сашки.

*