Костёр 1972-03, страница 46

— Как не знать, — удивился бородач, — рази туда не возим... По Невскому прикажете?

Мы не имели понятия, дальше так или ближе, но по Невскому, конечно же, прокатиться хотелось.

Вот он, знаменитый проспект, описанный Гоголем. В конце проспекта едва различаю в тумане адмиралтейский шпиль. В первых этажах домов сплошь магазины и магазинчики.

Копыта лошади мягко ударяли о торцовую мостовую. Торцы — восьмиугольные деревянные шашки — напоминали паркет. Паркет на улице!.. Такое видел я в первый раз.

Проехали Литейный и увидели знаменитых клодтов-ских коней, с которыми раньше были знакомы лишь по

открыткам. Извозчик свернул направо, показал кнутом вперед.

— Вон он — цирк. Вас к самому или куда?

— К самому.

— Артисты, что ли, будете?

— Артисты.

Бородач повернулся всем корпусом, посмотрел на нас с облучка и, вероятно, не очень-то поверил в то, что везет настоящих артистов.

С волненьем вглядывались мы в силуэт круглого здания на набережной Фонтанки. Сумеем ли мы достойно выступить на одном из самых знаменитых манежей Европы?

* $ <» «>•$? ** Ф * ф ф ft & ф « <* «fe <fc Ф Ф #

Я говорил, что без клоунов нет цирка. Но нет цирка и без коней.

Свое происхождение цирк ведет от больших конных представлений, которым в былые века подчинялось все: работа акробатов, жонглеров, клоунов. Еще в конце прошлого столетия были цирковые конюшни на сто пятьдесят и более лошадей. Во Франции славился пышный номер «карусель». На манеже устанавливался специальный помост, и на разной высоте, кольцами, одна за другой, лошади в богатой сбруе, с пышными султанами, бежали вокруг дрессировщика, которой восседал верхом в центре, венчая эту живую пирамиду. Кони постепенно убыстряли бег. Зрелище было впечатляющее.

С давних времен и до наших дней цирки строятся так, чтобы, прежде всего, было удобно работать на арене с лошадьми. Диаметр арены всегда тринадцать, редко — тринадцать с половиной метров. Такая площадь, во-первых, достаточна для демонстрации групповых конных номеров, а во-вторых, сравнительно малый радиус круга сообщает галопирующей вдоль барьера лошади тот наклон к центру арены, который наиболее удобен для акробатических номеров и джигитовки — вскакивания на ходу, прыжков с коня и других трюков.

Только замкнутый круг обеспечивает плавное и ровное движение ко

ня, пущенного рысью или в галоп. Ни один конный акробат не сумел бы выполнить даже несложные упражнения на лошади, бегущей по прямой линии.

Вы, наверное, уже обратили внимание, что во время акробатики на лошади или жонглирования в центре манежа, по малому кругу, как бы повторяя движения коня, прохаживается человек с шамбарьером (бичом) в руках, которым он изредка пощелкивает. Шталмейстер, как по-старинному называется в цирке этот человек, следит за тем, чтобы бег коня шел в необходимом для наездника ритме, с неизменной скоростью. Шамбарьер служит как бы дирижерской палочкой, задающей нужный темп.

При групповой дрессировке коней первый щелчок шамбарьера, похожий на выстрел, — это сигнал, по которому выбегают на арену кони. И в дальнейшем, когда перестраивают лошадей, ставят их на колени или поднимают на дыбы, щелканьем шамбарьера дается команда, ее чутко улавливают кони.

И длина шамбарьера у дрессировщиков всего мира одинаковая, рассчитанная на арену диаметром в тринадцать метров.

Барьер вокруг манежа тоже строится с расчетом на конные номера. Высота его примерно полметра, а ширина сантиметров сорок. Расчет

высоты сделан так, чтобы лошадь могла - бежать передними ногами по барьеру, а задними по арене. Ширина барьера такова, что лошадь может пробежать по йему легкой рысью, без страха соскользнуть вниз.

И грунт манежа специально подготовлен для лошадей. Под слоем опилок на определенной глубине уложен чернозем или особая глина. Копыта лошади, опускаясь на рыхлый слой опилок, чувствуют под ними твердую, но все же пружинистую основу.

Давно продумывается вопрос, чем заменить опилки, доставляющие столько хлопот униформистам и некоторые неприятности зрителям первых рядов.

В начале нашего века уже появились кокосовые манежи (покрытием их служила копра, сдираемая с пальм). Позже пытались заменить опилки специальной резиной. Нынче, например, в новом Тульском цирке арену укрывают особым пластмассовым пружинящим ковром. Однако артисты-конники предпочитают привычный грунт с опилками.

Конный цирк до сих пор подчиняет своим правилам порядки на манеже. Артистам всех жанров приходится рассчитывать работу, аппаратуру и оформление номеров в соответствий с манежем, диаметр которого незыблем — тринадцать метров.

На манеже—кони

Вспоминаю цирковую семью конников Труцци—итальянцев, ставших, в сущности, русскими артистами.

В самом начале восьмидесятых годов прошлого века прибыл в Москву Максимилиано Труцци с семьей. Вскоре имена жены Труцци, наездницы Луизы, и его детей— жокеев, конных акробатов и молодых дрессировщиков —t Рудольфа, Жижетто и Энрико сделались известными во многих городах.

Пожалуй, самым даровитым из семьи Труцци был сын Жижетто — Вильяме Жижеттович. Этот замечательный человек, которого мне посчастливилось знать, ушел из жизни до обидного рано, но результаты его трудов ощутимы до сих пор.

Когда началась первая мировая война, Вильяме, несмотря на свою молодость, был уЖе известным артис

том. Вместе со своей небольшой конюшней прекрасно otдрессированных лошадей он гастролировал по южным городам, демонстрируя отличную выучку коней и прекрасную спортивную подготовку.

Для итальянца Вильямса Труцци Россия была подлинной родиной, и он не покинул ее в дни испытаний, когда большинство иностранцев, работавших в цирках, уехало за границу.

Во время гражданской войны Труцци пришлось распроститься со своими четвероногими любимцами. Только одного из них он оставил при себе. Когда в Одессу пришли белые, похудевший ученый конь впрягался в обыкновенную пролетку, а извозчиком на козлы усаживался отрастивший бороду известный наездник. Но лишь только в Одессу вошли красные, Труцци оставил