Костёр 1972-05, страница 30

лых от солнца волос, босые, в широких черных штанах до колен и пестрых рубахах.

— По-каковски это вы тут балакаете? — спросил Санька.

— По-немецки, — сказал я.

— А ну-ка, скажите еще что-нибудь, — попросил Санька.

— Чего сказать? — мне не очень хотелось говорить по заказу, я чувствовал, что надо ему как-то противостоять, этому Саньке: уж очень он был самоуверенный.

— Ну, чего-нибудь... чего-нибудь скажи ей! — повторил Санька.

Не успел я сказать, как вперед выскочила Гизи:

— Was wollen die Beide? — сказала она со своим прекрасным берлинским акцентом, — «Чего они оба хотят?» — и Санька вдруг засмеялся ей прямо в лицо. Он хохотал, приседая, бесстыдно глядя на Гизи.

А Петька молчал, широко раскрыв рот, и тоже пожирал Гизи глазами. Под носом у него было мокро. Я видел, как покраснела Гизи и почувствовал, что краснею сам. Авторитет мой стремительно падал.

— Это кукла? — выдавил из себя Петька, показав пальцем на Гизи.

— Никакая она не кукла! — сказал я сердито. — Немка она... — а сам я посмотрел на Гизи и подумал, что она действительно похожа на фарфоровую куклу со своими черными волосами, белым цветом кожи и нежным розовым румянцем на щеках.

— А можно ее потрогать? — спросил опять Петька.

— Нечего трогать! — сказал я сердито.

— Подумаешь тоже! Уж нельзя ее тронуть, твою куклу! — презрительно сказал Санька.

Он стоял руки в боки, потом нагнулся, сорвал травинку, сунул ее в угол рта и плюнул в сторону. Он мастерски плюнул, ничего не скажешь! Этак зыркнул, оскалив передние зубы. Очень далеко плюнул, даже дальше, чем Вовка.

Я тоже нагнулся и сорвал травинку, тоже засунул ее в угол рта и попытался плюнуть в сторону, приложив все свои старания, все навыки, которые преподал мне Вовка, но у меня ничего не получилось! Слюна осталась у меня на губе, и я ее быстро вытер. Это было ужасно!

Санька хмыкнул, увидев мой позор.

— Давай поборемся? — предложил он. — Кто сильней?

Раздумывать было некогда, хотя Санька был выше меня ростом, и старше, и, наверное, здоровей...

— Давай! — сказал я отчаянно, оглянувшись на Гизи; я очень боялся, что она уйдет, и вместе с тем боялся, что она увидит мое поражение. «Уж лучше бы она ушла, если он меня свалит!» — подумал я и обернулся к Саньке.

Он нагнулся и пошел ко мне, широко расставив руки. И я пошел, тоже расставив руки и следя за каждым его движением. Он вдруг прыгнул, как кошка, и пригнул меня к земле, обхватив за шею ладонями. Я напрягся изо всех сил, чтобы не упасть, поюм быстро опустился к земле и выскочил из-под его рук. Тут же

28