Костёр 1985-06, страница 31

— Вот это да! Это я понимаю — машина.

— А говорил ржавчина, ржавчина.

— Балда, это я для отвода глаз, чтобы поменьше тут лазали. Такую машину беречь надо. Когда еще нам настоящий самолет достанется.

И стал он каждый день у самолета пропадать. Только заметит, что кто-нибудь в кабину лезет, сразу крик поднимает. Ему уже дежурные говорили:

— Чего ты, Костырин, шумишь? Для всех ведь самолет стоит.

— Ну уж дудки!— отвечает.— Если всех и каждого пускать, от аэроплана ничего не останется.— Федька для важности стал самолет аэропланом называть.— Ты думаешь он просто так в кабину лезет, а он там чего-нибудь открутит или дырку ножиком проковыряет.

И что вы думаете? Ведь распугал же Костырин всех желающих. Ходит вокруг своего аэроплана один-одинешенек. А тут опять пришла наша очередь дежурить. Вот походил он со мной вокруг самолета, походил и говорит:

— Слышь, Борька, пора нам лететь.— Ну, думаю, спятил Костырин, сошел с ума от напряжения сил в дежурстве. А он меня в бок пихает и шепчет:

— У меня дядя — летчик, я знаю, как на такой штуке летать. Гляди!

Вскакивает мой Костырин в кабину и начинает сам себе командовать и переключателями щелкать. Потом как заорет ненормальным голосом:

— Qt винта!

Ручку дергает, на педали жмет — самолет ходуном ходит. Я даже немного испугался — а ну как взлетит. Только Федька быстро умаялся и вылез из кабины.

— Видал?— спрашивает.

— Видал, видал. Здорово на педали жмешь. Только это тебе не велосипед, здесь пропеллер крутить надо.

— Не учи ученого,— говорит.— Костырин все продумал. В лагере машина есть? Есть. В нее бензин наливают? Наливают. А мы его будем потихоньку в наш самолет переливать.

Вот какой человек мой приятель Костырин.

И пошли мы в ту же ночь за бензином. Федя с собой резиновый шланг взял. Один конец в бензобак засунул, другой себе за щеку.

— Я,— говорит,— бенжин шишаш подшошу, а ты банку подштавляй.

Только Федя в себя потянул, в баке как забурчит. Вырвал он шланг изо рта и ну кашлять. Я уже полную банку набрал, а он все кашляет.

— Кончай кашлять, весь лагерь разбудишь.

— Сам бы бензинчику хлебнул — не так бы кашлял.

В общем вылили мы бензин в наш аэроплан и пошли спать. Утром в столовой Костырин не пьет, не ест, только сопит.

— Ты чего?— спрашиваю.

— Не могу, мне все бензином пахнет.

Пришлось в поселок за лимонадом бежать.

Федя его залпом выпил, по животу себя погладил.

— Помогло,— говорит.— Только теперь твоя очередь бензин качать.

А я быстро приноровился — успевай только банки подставлять. И так мы за дело взялись, что Костырин через неделю лететь собрался.

— Теперь уже совсем пора. Сегодня ночью последний раз зальем и тю-тю.

Бензина мы набрали две большущие банки. Подходим с ними к самолету, смотрим, а около него кто-то возится. Федька, конечно, сразу забыл, что у нас секретный перелет, и давай шуметь — отчего, да почему, да кто разрешил в самолет по ночам лазить. Только никто его не испугался, потому что это ребята из нашего отряда оказались — Алик Гиреев и Вовка Вязан-кин.

Вот стоим мы друг перед другом и молчим. Вдруг слышим еще кто-то топает, и подходят к самолету близнецы Фарафоновы и что-то несут.

— Здравствуйте, граждане,— говорит Костырин,— а что вы по ночам шляетесь?

Граждане задумались, а Вязанкин отвечает:

— А сам-то.

— Брось,— шепчу Костырину,— брось. Ты понюхай, чем от них пахнет. Думаешь, один ты умный?

Покрутил Федя носом, а от всей компании бензином разит, как от нашего лагерного автобуса.

Тут близнец Фарафонов спрашивает ехидным голосом:

— Что, Феденька, тоже полетать захотелось?

Плюнул Костырин с досады и отвернулся.

Отвернулся да как заорет:

— Украли, братцы, украли!— И куда-то руками тычет. Мы посмотрели, а у самолета пропеллера нету. Железная штука, на которой он сидел, торчит, а самого винта нету. И так обидно стало, что кинулись мы к Алексею Степанычу. Он спал, да только Костырин его живо разбудил.

Алексей Степаныч вышел в одеяле, и мы ему довольно быстро все объяснили. Он говорит:

— Дело серьезное, надо одеться.— И ушел.

Потом вышел и спрашивает:

— А чем это, друзья, от вас пахнет?

Но тут мы ему совсем все рассказали. Он отвернулся, обхватил голову и постоял немного. Потом скомандовал:

— А ну спать, соколы ясные! Утро вечера мудренее.

А утром мы пропеллер искали. И нипочем бы не нашли, если бы не малыши из третьего отряда. Они к Алексею Степанычу делегацию прислали.

— Мы вам покажем, где винт лежит, если нам тоже полетать дадут.

Ну как они наш секрет узнали?

А пропеллер у них в спальне лежал. Только кто им помог снять его и притащить, они не сказали. Крепкий народ.

Алексей Степаныч в тот же день куда-то уехал, а назавтра наш отряд отвезли на аэродром и покатали на самолетах. Потом и всех остальных, конечно. Только мы-то первые были. Не зря старались.