Костёр 1987-10, страница 14

Минные подкопы затевать — дело долгое и ненадежное.

Решили генералы спросить совет у войска. — Земляной вал нужен! — ответили солдаты.—

Деды наши и прадеды так крепости брали, а чем мы хуже!

Действительно, так осаждали крепости много столетий назад — насыпали огромный вал вровень с крепостной стеной и по нему врывались в город.

Но это была работа!

Копали ночи напролет, поочередно. Выходили сразу по пятнадцать тысяч солдат с лопатами и заступами. Остальные отдыхали или были в карауле.

За ночь вал заметно подрастал. Скоро нашим солдатам пришлось, отложив лопаты, драться с турками врукопашную.

На вал затащили двадцать пять пушек и принялись бить по Азову прямой наводкой. Туркам стало совсем жарко!

КАЗАЦКАЯ АТАКА

А казаки скучали без дела. Разве ж это дело — землю копать день и ночь!

Они решили неожиданно ударить по крепости — увлечь за собой остальные войска.

Две тысячи казаков повел Фрол Минаев на приступ. Быстро они взобрались на крепостной вал, сбили оттуда турок и ворвались в город. Едва не проникли в каменный замок внутри Азо-

О

ва, но встретил их жестокии оружейный огонь.

Казаки отошли на городской вал. Тут они укрепились как следует, и послали к Петру гонца — казака Самарина.

Самарин рассказал о смелом деле и подал Петру разрубленную пополам монету — «ефимку».

— Вот, господин капитан, «ефимками» стреляют,— пояснил он. — Совсем плохи их дела, коли пуль не осталось.

Петр поблагодарил казаков и тут же приказал всем полкам готовиться к решающему штурму.

ПИСЬМО БЕЗ ПЕЧАТИ

Восемнадцатого июля рано утром русские пушки открыли огонь по Азову. Войска с минуты на минуту ждали сигнала к штурму.

Вдруг из крепости вышел турок, размахивая шапкой. Его проводили к генералам.

— Так и так,— сказал турок,— мы бы давно

сдались, кабы в том письме

печать была. Без

печати наш командир Гассан письму не поверил. Будет такое же письмо с печатью — отдадим город на прежних условиях.

— О! Хитры турки! — расхохотался Петр -Печать им подавай! А сами подмоги с моря ждали...

Печать к письму приложили крепко-накрепко. И отправили его в крепость с казаком Самариным. Через час в русский лагерь явился сам Гассан. Договорились, что турки выйдут из крепости

в полном вооружении и отдадут все пушки, снаряды, бомбы, ядра. Только изменника Якоба Ян-сена Гассан не хотел выдавать.

— Такой,— говорит,— человек хороший! Весельчак! Друг честный!

Русские пригрозили, что пойдут на штурм. Пришлось Гассану выдать Якоба Янсена, как гово-

О

рится, с головой.

— Голову рубите! — кричал Янсен.— А только Москве не отдавайте!

Вскоре из крепости вышли все турки, преклонили шестнадцать боевых знамен и отдали ключ от города.

Русская армия вошла наконец в Азов.

Подоспели с моря галеры и дали залп в честь победы.

— Награждены наши двухлетние труды и крови,— говорил Петр своим товарищам-матросам.— Не от города Азова ключ мы получили — от моря Азовского — Синего!

Уже на другой день Петр приказал составить план новых надежных укреплений Азова. Все войско принялось восстанавли'вать крепость.

— Вчера разрушали — сегодня строим! — веселился Петр.

— Доброе дело — строить! Сердце радуется! — кивал Федосей Скляев.

ЧЕРЕЗ ТРИУМФАЛЬНЫЕ ВОРОТА

К ДЕЛАМ И ЗАБОТАМ

Это была первая победа русского оружия над грозными турками. В Москве при выезде из Замоскворечья на Большой Каменный мост уже ставили триумфальные ворота для армии — победительницы.

Были нарисованы на тех воротах пушки, ядра, бомбы и морские корабли. По бокам ворот две статуи — богатырь с палицей и воин в доспехах с мечом обнаженным. «В похвалу прехрабрых воинов полевых», «В похвалу прехрабрых воинов морских» — такие надписи были под статуями.

Перила Большого Каменного моста украсили персидскими коврами.

Тридцатого сентября войско вошло в Москву. Все жители города высыпали на улицы. Радостно встречали армию после ратного дела — с победой.

Полки проходили за полками. В пыли дорожной тащили за собой солдаты турецкие знамена. На телеге везли изменника Якоба Янсена, закованного в цепи. На груди его надпись: «Злодей».

Проезжали богато убранные колесницы генералов.

А позади них среди своих матросов шел капитан Петр Алексеевич — в черном мундире, с белым пером на шляпе. От Серпуховских ворот, под Триумфальными, до самого села Преображенского шел Петр в пыли дорожной, но и в славе воинской.

А не о славе думал он — о будущих делах и заботах.

КОНЕЦ