Костёр 1990-09, страница 21

ОРЕЛ ДЕВЯТОГО ЛЕГИОНА

ПОВЕСТЬ

Розмэри САТКЛИФ Рисунки Бориса Аникина

8. Целитель с ножом

На дворе, на крышах построек всегда было полным-полно голубей, они важно ходили по двору или перепархивали с места на место; в лучах солнца шеи их отливали зеленым и лиловым. Попадались среди них и небольшие белые голуби с кораллового цвета лапками. Из будки вылезал старый Аргос, лаял и одновременно вертел хвостом. А в воздухе стоял чудесный аромат ужина — жареной речной форели в жаровне или жгфеных кур, если ожидались гости.

Коттия готова была без конца слушать про поместье в Этрусских холмах, а Марк без конца рассказывать, хотя тоска по дому при этом усиливалась.

Но к концу лета его все больше стала донимать старая рана. Он привык к постоянной тупой боли, так что не обращал на нее внимания, но сейчас боль сделалась острой, дергающей, она неотступно напоминала о себе, а швы иногда становились горячими на ощупь, краснели и воспалялись.

Августовским вечером Марк с дядей сыграли свою обычную партию в шашки. День был на редкость жаркий, и даже во дворе стояла духота. Зной словно выбелил небо, обесцветил его, сделал однообразным, и аромат роз и ладанника в садовых вазах висел удушливым покрывалом, как висит дым в сырую погоду.

Марк весь день испытывал дурноту от боли, а от тяжелого сладкого запаха его подташнивало. Партию он сыграл сегодня из рук вон плохо, он сам это знал. Ему не лежалось. В поисках более удобной позы он все время менял положение. И сейчас он опять передвинулся, делая вид, что просто хочет взглянуть на Волчка. Уже почти взрослый, великолепный, тот лежал, растянувшись на прохладной траве рядом с Проционом, давно ставшим его другом.

— Что, рана беспокоит? — спросил вдруг дядя Аквила, не отводя глаз от трясогузки, гонявшейся за мухами по теплым черепицам.

— Нет, дядя,— ответил Марк.— Почему ты так решил?

— Так. мне показалось. Ты уверен, что все в

порядке?

Продолжение. Начало см. в № 7,8

повторил дядя Аквила.— Ког-

— Абсолютно.

Дядя Аквила перевел взгляд на Марка.

— Ну, ты и лжец,— заметил он как бы между прочим. И, увидев, что губы Марка сжались, наклонился вперед и с треском хлопнул большой ладонью по доске, разбросав шашки.— Хватит! Это продолжается достаточно долго. Раз этот толстый дурень Ульпий ничего не понимает в своем ремесле. я пошлю за моим старым другом, врачующим в Дурине. Уж он-то знает свое дело. Руфрий Галарий — вот его имя. Он был одним из наших полевых хирургов. Он приедет и посмотрит твою ногу.

— Я не мог и рассчитывать на это,— пробормотал Марк.

— Он приедет,— да-то мы с ним вместе охотились на кабана. Не сомневайся, приедет.

И он приехал.

Руфрий Галарий, бывший полевой хирург Второго легиона, испанец, выбритый до синевы, с веселыми глазами, короткими курчавыми волосами, едва тронутыми сединой, и выпуклой могучей грудью. Его грубые руки борца были уверенными и нежными. Марк лежал на своем узком ложе, а друг его дяди обследовал раны. Осмотр затянулся. Закончив, наконец, врач прикрыл Марку ноги покрывалом, выпрямился и заходил взад и вперед по комнате, изрыгая проклятья.

— Кто, во имя Тифона, обрабатывал рану? — вопросил он, круто оборачиваясь к Марку.

— Гарнизонный хирург в Иске думнониев.

— Знаю я этих обойденных чином гарнизонных хирургов! — зарычал Галарий.— Мясники и убийцы, все до одного!

Он с презрением грубо фыркнул.

— По-моему, трудолюбивый,— возразил Марк, пытаясь защитить небритого и довольно жалкого старца, которого вспоминал с симпатией.

— Пф! — воскликнул Галарий. Затем его манера резко переменилась, он присел на край ложа.— Дело в том, что он не довел свою работу до конца.

Марк облизнул кончиком языка вдруг пересохшие губы.

— Значит... все надо переделывать?

Врач кивнул. — И когда?..

начал было Марк и замолчал.

пытаясь унять постыдную дрожь в губах.

18