Пионер 1988-08, страница 4

Эта мысль пощекоталась у ДТ где-то внутри и разбудила его гордость собой. И он вспомнил — так сказать, уж заодно,— что, проснувшись, сразу, ни единой секунды не затратя, знал, где находится и что должен делать... У Тани и Алешки, конечно, не было такой закалки. Куда там!

Таня это сразу было понятно— вовсю смотрела сны. Нерасплетснпые косы ее раскинулись в разные стороны и концами свешивались с рюкзака.

И ДТ подумал, что Таня вообще довольно редкая девчонка — не только, что она умеет Алешкой командовать, но пот и с косами ходит. Теперь ведь чуть не все обязательно зачем-то стригутся с первого класса.

Но что же в ней такого редкого и почему? И как это угадать? ДТ стал вглядываться в Танино спящее лицо... Неожиданно ему неловко стало: девчонка спит, а он на нее смотрит!

Алешка спал по-другому. Он как будто бы и вообще не спал. Он как будто лег подумать, руки заложил за голову и глаза прикрыл на минутку. И само лицо у него было не спящее, а такое, словно бы Алешка кого-то хотел малость обдурить... ДТ даже повнимательней решил приглядеться: спит ли он на самом деле?

Из-за этого разглядывания да из-за этой травы, похожей на проволоку, ДТ чуть не опоздал. Побежал, уже не думая о росе, скорей к заповедной дырке... Так получилось странно, что он вылезал из той дырки совершенно одновременно с Истратовым, который вылезал из окна... Редкая случайность, подумал он быстро. Хотя частых случайностей, наверное, вообще не бывает.

Да, вот так: один вылезал оттуда, другой— отсюда. Только ДТ Истратова видел, а Истратов его нет.

Истратов спрыгнул в траву, замер, огляделся... Но тоже ни малейшего внимания не обратил на чудо спящего утра. И у ДТ сердце вдруг замерло, он подумал: «Неужели и я такой?.. Не хочу таким быть!»

Лагерь доверчиво спал, а по нему крался Истратов, и за Истратовым крался ДТ... Недаром говорит, что настоящие злодеи идут на преступление не в полночь, как любят писать разные писатели, а именно утром, когда сон особенно крепок и люди особенно беззащитны. »

Далеко Истратов не пошел. Он остановился около... пожарной бочки. В каждом лагере, перед каждым отрядным домиком стоят такие: обычная железная бочка, выкрашенная в красный цвет, а внутри вода.

Чего из такой бочки можно потушить— это, конечно, неизвестно. Может быть, коробок спичек? Но факт, что они стоят, пожарным душу согревают.

И вот Истратов что-то сделал — Д'Г не успел рассмотреть, но в руках у него появилась, блеснула в лучах наконец-то взошедшего солнца.., леска! Да, это была рыболовная леска. И там, в бочке, на этой леске у Истратова что-то сидело. Но что? Оружие? Золото? Связка с зеркалами?

Осторожно Истратов вынул какой-то сверток, укутанный в полиэтилен...

Так, сперва камень — ну это понятно, это грузило, потом... ДТ буквально глазам своим не поверил! Истратов вынул коробку конфет — «Вечерний звон», что ли? А может, еще какие-то. В общем, то, что называют шоколадньгй набор.

ДТ не очень хорошо видел, но все же конфет было в коробке не меньше половины. Истратов

принялся их есть! Брал по две. по три и быстро, сильно жевал — так голодные люди j* кинофильмах жуют черствый хлеб...

И еще он озирался: не наблюдает ли за ним кто. И был он в этот момент как-то особенно противен, может быть, потому, что голову из плеч не вынимал и крутил ею просто как шаром.

Не переставая жевать, Истратов проверил содержимое своего свертка. Там был еще какой-то кулек — тоже, по хрусту, с конфетами — и плитка шоколада... Вот, значит, в чем его жадность, в еде!

Как же это я сразу не догадался, думал ДТ, если такие худые и с такими шеями тоненькими, то это значит жадные в еде!

И все же он не мог попять, чего уж так Истратову надо было прятаться, с такими дикими предосторожностями.

А дело, оказывается, в том, что у «Рассветного» испокон веку существовала традиция — заводить в отрядах так называемые «сладкие мешки». Кому чего из дому прислали — яблок, печенья или вот конфет, все тащи в «сладкий», а проще говори, в общий котел. И ты мог быть каким угодно ху читаном, но только не такая подлость, не это кр<. :о-борство. чтобы от ребят утаить жевательную »е-зинку или шоколадку.

Это все объяснили приезжим детективам Ирина-Марина, которым детективы объяснили про Истратова... А тем более позор был п том, что он ведь взрослый парень, из второго отряда! Сестры рвались в бой буквально как две тигрицы. И не для того, чтобы наябедничать, посмотреть, как человек мучается позором, а просто пусть народ знает, какой паразит живет рядом. Он ведь уже не первый год в «Рассветном», и такой якобы принципиальный, такой вечно гордый до ужаса...

Сестры все это выпалили, как из пулемета, и даже еще быстрее, чтобы не терять времени даром и заняться благородной местыо. Но вдруг Алешка сказал:

— Что ж. человек нам попался неплохой... В смысле жирная рыбешка!

— А?! Сестры повернули к нему свои серо-зеленые квадратные от удивления глаза.

- Мне нужны бумага и ручка,— сказал Алешка очень спокойно. Стало ясно: он опять что-то придумал несусветно хитрое.

Алешка и действительно придумал. Ему делать ничего другого не оставалось, как только придумать это. Потому что сегодня утром, когда они с Таней остались одни (ДТ, как мы знаем, следил за Истратовым), Алешка стал осторожно катать под Таню шары, что, мол, зря только здесь просидим, ничего не добьемся... Может, говорил он это слишком уж скучным голосом — Таня его даже дослушивать не стала. А может, потому у него и получалось скучно, что он слишком хорошо знал Танино упрямство!

Короче говоря, другого выхода не было, приходилось что-то придумывать, хоть ты повесься... Но вешаться Алешке уж никак не хотелось. И он все силы старался положить на придумывание. Действительно, не оставаться же в этом лагере до зимних холодов!

А Таня, кстати, тоже сидела пол-утра и думала. И кое-что у нее придумывалось, но такое странное, что и не выговоришь.

Слава богу, ей не потребовалось говорить. Явился ДТ, потом сестры... У них в компании получалась такая довольно странная цепочка: сестрам нравился ДТ; ДТ, как гвоздик к магниту, тянулся к Пряпикову Алешке, а Пряников старал

О