Пионер 1990-10, страница 52

с мукой, отнес его наверх и бросил на кровать.

Мама поднялась наверх, чтобы почитать нам перед сном. Мы читали тогда «Книг}' Джунглей». Мы всегда выбираем такие книжки для чтения вслух, которые были бы всем интересны, а Маугли и Рикки-Тикки-Тави понравились даже Робу. Но мама прочитала нам лишь несколько страничек. Мы разместились в нашей с Сюзи комнате. Читаем мы поочередно: один вечер у Роба и Джона, другой — у нас. Джон устроился на кровати Сюзи, а Роб взобрался на мою и сбил в кучу покрывала и простыни. Мама села на пол между кроватями. Колетт уютно свернулась калачиком у маминых ног и зевала все время, пока мы читали. Мистер Рочестер редко поднимается наверх. Мама и папа этого не позволяют: уж очень он большой. Но в тот вечер ему, судя по всему, очень не хотелось оставаться внизу. Очевидно, и он почувствовал, что в доме что-то стряслось, и вскоре мы услышали, как он с трудом взбирается по лестнице. Бедный Рочестер, он неповоротлив, неуклюж и поэтому налетает на все, что попадается по дороге, все опрокидывает, за что ему постоянно влетает. Жаль, конечно. А вот Колетт, напротив, очень изящна и грациозна. Мистер Рочестер обнюхал обе кровати и тяжело шлепнулся возле мамы и Колетт.

А потом мама закрыла книгу, мы выключили свет и помолились на ночь. У нас есть любимые общие молитвы: мы всегда читаем «Отче наш», но, кроме того, у каждого есть своя собственная молитва. У Роба она особенно интересна: он вспоминает все, что ему вздумается, и маме с папой приходится выговаривать Сюзи, когда она дразнит его. В прошлое Рождество он среди молитвы вдруг сказал: «Благослови, Боже, Деда Мороза, и Самого Себя не забудь!» Вот почему в тот вечер мы все ждали, вспомнит Роб о дяде Хэле или нет. Я боялась, а вдруг забудет. Мне очень хотелось, чтобы не забыл.

— Благослови, Боже, маму и папу, Джона, Вики и Сюзи.— сказал он,— и мистера Рочес-тера, и Колетт, и дедушку, и всех кошек и котов, и дядю Дугласа, и тетю Элину, и дядю Хэла, и...— Тут он замолчал и повторил: — И всех кошек, и дядю Дугласа, и тетю Элину, и дядю Хэла...— И замолчал, а потом сказал: Особенно дядю Хэла, Боже, и пусть умчится его самолет на другую планету, чтобы он жил там, ведь Ты можешь это сделать, Боже. Джон говорит, что можешь, а все мы хотим, чтобы ему было хорошо, потому что мы его любим, и меня, Боже, благослови, чтобы я стал хорошим. Аминь.

В этот вечер мама нам не пела. Обычно она поет для нас, но сейчас сказала:

— Я иду вниз, дети. Не шалите и постарайтесь поскорее заснуть. Джон и Роб, идите в свою комнату. Я укрою девочек и приду к вам.

Роб не спеша покинул мою постель. Он

стоял у кровати и потом спросил маму:

— А ты когда-нибудь плачешь?

— Конечно, Роб,— ответила мама.— Я плачу, как и все.

— Но я никогда не видел, как ты плачешь,— заметил Роб.

— Мамам приходится * сдерживаться,— объяснила она.— А теперь беги в свою комнат}'.

Она подоткнула Сюзи и мне одеяла, поцеловала нас и пошла п комнату Роба и Джона.

Я не могла уснуть. Роб измял и перевернул всю постель. Я встала, расправила простыни, опять легла, но заснуть не могла. Шепотом позвала Сюзи, но она не ответила, только тяжело вздохнула, повернулась на другой бок, и я поняла, что она уже спит Было холодно, но мама еще не доставала зимние одеяла, и я натянула плед до самого подбородка, но понимала, что мерзла не только потому, что наступала осень.

Наша с Сюзи комната расположена над кабинетом, и я слышала приглушенные голоса: густой и низкий— дяди Дугласа и более высокий — мамы. Потом зазвонил телефон, воцарилось долгое молчание, потом опять зазвучали голоса, а потом снова телефонный звонок. Маленькие голубые часики Сюзи, казалось. тикают все громче и громче, и я наконец включила свет, чтобы посмотреть, который час. Было начало двенадцатого.

Не в силах больше этого вынести, я встала, пошла в ванную, потом заглянула в комнату Джона и Роба. Я надеялась, что Джон не спит, я ведь знала, что он переживает из-за дяди Хэла больше нас всех. Но он спал.

Я посидела на площадке черной лестницы. Свет и тепло проникали туда с кухни, здесь я чувствовала себя в безопасности. Потом услышала мамин голос, говоривший по телефон}':

— Да, Дуглас выезжает немедленно. Погоди, Элина, я передаю ему трубку.

Подслушивать нельзя, я это знала, но вернуться и лечь не могла, потому пошла вниз. Должно быть, дядя Дуглас был рядом, когда мама говорила, потому что он уже держал трубку, а мама, увидев меня, сказала:

— Вики?— А затем:— Иди в папин кабинет.

Через минуту она пришла ко мне и спросила :

— В чем дело, Вики?

— Я не могу уснуть.

Она кивнула.

— Понимаю. А другие?

— Кажется, все спят.

— И Джон?

— Он спит, мама.

В этот момент в кабинет вошел дядя Дуглас.

— Виктория,— начал он, обращаясь к маме, но затем увидел меня.

— Хэлло, Вик! Что ты здесь делаешь?

48