Техника - молодёжи 1936-08, страница 44

Японские самолеты атаковали американские автожиры и их спутников. Внезапно этот отряд японских истребителей окутался черным дымом.

«Банрю» была потоплена сосредоточенным огнем американских крейсеров, а около двадцати истребителей сбито зенитными орудиями.

Однако, исключительное остроумие плана японского командования сказалось вполне лишь во время развязки боя главных сил.

— Пора начать сближение, — сказал начальник штаба адмиралу Тогано, который, кончив завтрак, поднялся на

мостик.

Командующий согласился, и тотчас же начальник штаба отдал приказание:

— Вправо,., двенадцать румбов.., Поворот все вдруг!

И главные силы японской эскадры четко, как на маневрах, перестроились для атаки. Так как американские корабли тоже шли на сближение, то расстояние между враждующими эскадрами быстро сокращалось.

Когда на трех-четырех кораблях США блеснули вспышки выстрелов, начальник штаба сказал:

— Последние выстрелы.

«Последние выстрелы? Странные вещи говорит начальник», подумал один из матросов-сигнальщиков.

Но не прошло н двух минут, как ему стало все понятно. В то время, когда американцы приготовились ко вторичному залпу, густая завеса дыма разделила две эскадры, Белый дым, пущенный японскими самолетами, и черный дым, вышедший из специальных аппаратов эсминце», в одно мгновение превратили огромное пространство в не проницаемую для глаз мглу. Американская эскадра лишилась возможности продолжать обстрел, так как у нее не было самолетов, чтобы корректировать прицел. Действовать же прямой наводкой не позволяла дымовая завеса. •

Пользуясь этим прикрытием, японская эскадра приблизилась к противнику и с пятидесяти кабельтовых открыла губительный огонь—ее самолеты действовали неправда

-- Противник совсем замолк, - сказал начальник артиллерийской .башни.

И действительно, бой в конце концов стал походить на стрельбу ho мишеням: американцы не отвечали. Для япрнского флота это был легкий бой. Японские корабли, продолжая воздушное наблюдение, один за другим топили суда неприятеля.

I— Вторая Цусима, — обратился командующий к штабному офицеру, когда тот доложил ему, что затонул третий линкор противника, — Может быть, Пора прекратить огонь и предложить американцам сдаться?

Японские пушки замолчали, и на море воцарилась послегрозовая тишина...

А через десять минут на оставшихся кораблях тч»рдой Америки поползли кверху белые флага.

— Двадцать, двадцать один... сорок, сорок пять... семьдесят, семьдесят один, девяносто.,, ого, перевалило за сто, сто один, сто два, сто три, сто четыре. Сто семнадцать судов, господин капитан первого ранга, — доложйл лейтенант связи начальнику штаба.

— Но ведь это небывалая победа!-Перед ней бледнеет даже великий подвиг славного адмирала Того. Нет, подумайте только: сто семнадцать судов, и мы все их доставим отечеству. Банзай, банзай! — И Тогано с влажными глазами стал пожимать руки своим талантливым помощникам. С ближайших к флагманскому линкору кораблей подхватили его клич, и громовые раскаты «банзай» долго еще звучали в осеннем воздухе.

«В тот же день вечером эскадра Тогано направилась в Японию, конвоируя сдавшиеся сто семнадцать американских кораблей...»

Так закончился в изображении японского автора первый акт великой тихоокеанской трагедии.

Удивительно, «что горевший в глазах адмирала Тогано» острый ум не подсказал ему, что времена хождения флотов противника в полном составе для участия в грандиозном морском сражении, решающем судьбу Народов, дав-ным давно миновали. Эта скромная истина стала известной еще во время войны 1914—1918 годов. А японский адмирал все еще объят розовыми мечтами о бое один на один в стиле Трафальгара или Цусимы. И любопытно, что ни у кого из японских морских начальников не' закралось сомнение в том, что американская «армада» слишком афиширует свое появление на путях, ведущих к сердцу обороны страны Восходящего Солнца.

Дымовая завеса? Да, японцы могли ее поддерживать, но как они не заподозрели, что нельзя заставить настоящие корабли, словно быков на бойне, тупо ждать момента, когда японская эскадра соблаговолит подойти под прикрытием дымов на такое расстояние, с которого можно было бы в упор расстреливать американские суда! Неужто даже безусый мичман позволил бы вверенному ему судну изображать неподвижный щит! Разве любой, даже самый молодой, офицер не попытался бы увести свой корабль из зоны обстрела?

Но интереснее всего финал, когда у японцев оказались в руках сто семнадцать боевых и вспомогательных судов противника, сдавшихся на милость победителя. Дорого бы я дал, чтобы увидеть физиономию японского начальника штаба, когда ему нужно было обеспечить комплектование этих кораблей своим, Японским, командным составом и караулами для привода трофеев в отечественные порты! Ведь не мог же он, даже при своей не очень заметной проницательности, не понимать, что на сдавшихся американских линкорах, крейсерах, эсминцах, лловучих базах