Техника - молодёжи 1936-08, страница 45

Когда дым рассеялся, японских самолетов уже не существовало. Второй отряд японских самолетов попытался обойти опасную зону...

находятся не ягнята, а люди, которые, воспользовавшись испарением дымовой завесы, могут снова открыть огонь По японским судам и учинить любую пакость?

Однако, я вынужден прервать мою полемику с г. Фукинаги, ибо это может нас завести слишком далеко. Больше того, я делаю уступку японскому писателю и допускаю, что картина боя, им нарисованная, соответствует действительности, если не" во всех ее деталях, то в той важной части, которая повествует о бравом японском адмирале, пребывающем в состоянии восторга и умиления по поводу сдачи на милость победителя ста семнадцати судов флота США.

Что же произошло дальше? Какие события «опустил» японский писатель, охваченный патриотическим задором? Попытаемся продолжить описание тех событий, которые разыгрались на Тихом океане после того, как Мы с вами «допустили», что американский флот почти без боя сдался японцам.

В штабной каюте старший флагман адмирал Тогано с интересом следил за своим начальником штаба, занятым вместе с флаг-лейтеиентом и флаг-секретарем кропотливым подсчетом командного состава и рядовых, которых надлежало командировать для управления захваченными судами противник^.

Десять линкоров, считая в среднем около полугоры тысячи экипажа, итого — пятнадцать тысяч людей. Десять процентов — тысяча пятьсот человек. Десять крейсеров, насчитывающих, примерно, по шестьсот восемьдесят человек команды, итого—-шесть тысяч восемьсот. Наших нужно, значит, не менее семисот человек. Эскадренных миноносцев сорок, по сто двадцать, итого —четыре тысячи восемьсот, значит, наших молодцов понадобится пятьсот.

Остальные суда -пятьдесят семь единиц......по двести,

грубо, в среднем — десять тысяч. Выходит, туда нужно бросить тысячу. Таким образом, требуется послать три тысячи триста человек. Из «Их офицеров тысячу двести, остальные рядовые и унтер-офицеры. Да, солидная цифра. Давайте теперь разверстаем ее...

Эскадремчый миноносец «Аагири» клевал своим выгнутым носом у борта американского линейного корабля «Идахо». Лейтенант Хирабаяси раздраженно повторил в рупор свой вызов, Однако, ни иа ходовой рубке, ни на спардеке никто не отозвался.

«Западня», подумал проницательный лейтенант и снова прокричал в рупор: — Вели никто из экипажа не примет конца, я пущу корабль ко дну!

Однако, и этот угрожающий возглас остался без ответа.

Дело становилось подозрительным. Колеблясь, как поступить, лейтенант приказал эсминцу обойти вокруг линкора.

Когда эсминец обходил нос корабля, восклицание одного и? матросов обратило на себя внимание офицеров:

— Бурун остался, хотя судно стоит на месте!

Лейтенант уставился на форштевень «Идйхо». Справа и

слева на нем была намалевана белая клубящаяся пена.

—• Ничего не. понимаю, — заявил Хирабаяси командиру эсминца. — Зачем им было показывать преувеличенный ход?

— По-моему, ясно. Они скрывали его истинную скорость.

•— Давайте к трапу, — приказал лейтенант.

Когда мужественный лейтенант поднимался иа «Идахо», на корабле было полное безмолвие. Казалось, что судно покинуто своей командой. Наконец, Хирабаяси с двумя боцманами вступили на палубу. Она была безлюдна. Осторожно продвигаясь вперед, ощупывая каждую плиту, группа отважных японских моряков осматривала корабль. Их поразило, что большинство орудий было в чехлах и ничто не свидетельствовало о только что минувшем горячем бое двух могущественных эскадр.

Наконец, преодолевая вполне извинительный трепет, Хирабаяси стал спускаться вниз. Ему заранее рисовались страшные картины лежащих в скрюченных позах людей, изодранных осколками снарядов. Он законно ожидал кровяных луж, раздробленных и оторванных конечностей и т. д.

Сдерживая биение храбрых сердец, японцы проходили бесконечные коридоры, трапы и дверцы... Всюду царила пустота и безмолвие. Стало очевидным, что эти трусливые американские собаки бежали, бросив на произвол судьбы стальной гигант.

Начинавшая уже тревожиться команда вдруг услыхала проклятия, а еще через минуту с борта корабля загремел негодующий голос лейтенанта Хирабаяси:

— Лейтенант Мурао! Немедленно передайте начальнику штаба, что «Идахо» — старая консервная коробка, подделанная проклятыми янки под линкор! Здесь башни из простого железа, вместо орудий — водосточные трубы. На всем судне только четыре настоящих стодаадцатимил-л и метровки. Экипаж покинул судно, будь оно проклято. Нас провели, как кроликов. Какой неслыханный позор!

Лейтенант Хирабаяси не был одинок в своем справедливом негодовании: командированные на другие суда японские офицеры сталкивались с такой же картиной. Американские корабли были или совсем покинуты своим экипажем, или иа борту находилось десятка два-три моряков, которым непредвиденные обстоятельства помешали в последний момент оставить свои суда. Возможно, что 43