Техника - молодёжи 1945-03, страница 15

Судя по прошедшему времени и слабо доносившемуся жужжанию, самолет был на «потолке» и должен был качать скупаться.

Так оно я было. Однако опытное ухо могло уловить, что спуск происходит как-то странно.

Жужжание было то высокого тона, тягучее <и пронзительное, то медленно замирало, становясь похожим на сирену воздушной тревоги, чтобы тут же возникнуть с новой силой.

Было ясно: самолет то круто пикирует, то его спуск становится пологим. Все это совершенно не предусматривалось заданием. Шум мотора становился тем временем все более явственным. На фоне неба появилась точка, выросла в муху, в стрекозу и вот уже превратилась ;в .крошечный, странно и неуверенно снижающийся самолет.

Можно было подумать, что им управляет человек, которого впервые подняли в воздух и оставили там на! произвол судьбы,

Самолет пикировал, неожиданно выравнивался, на мгновение замирал, падал на одно изрыло, потом на другое, колыхался, как лист, сорванный с дерева сильным (ветром.

Люди, наблюдавшие за самолетом, терялись в догадках. Машина была совсем близко от земли, и каждый понимал, что встреча машины' с землей не предвещала ничего хорошего. Но вдруг самолет выровнялся и, сделав круг, пошел на посадку.

Супруну помогли вылезти из кабины. Он стоял, облокотившись о крыло, бледный, и, глубоко дыша, ерошил свои черные вьющиеся волосы.

Что случилось? На высоте 9 500 метров он вдруг почувствовал себя неваж-«о. Тело стало вялым, голова отяжелела. Темные круги поплыли перед глазами.

«Вниз! Скорее вниз!» только и успел он подумать.

Обессилев, он не шг: одной рукой сдвинуть рычаг. Он навалился на рычаг всем телом и потерял сознание... Спасли его тренировки в барокамере: недалеко от земли он очнулся, выровнял самолет. Взглянул на кислородный прибор и понял: испытуемый прибор, который должен был по мере «подъема автоматически увеличивать дозы кислорода, столь же автоматически совсем прекратил его подачу...

Супрун быстро отходил. Его лицо вновь окрасилось румянцем.

— Вот, наверное, было забавное зрелище! — сказал он. — А с прибором еще, немало .придется повозиться и не один раз слетать!

БЕСХВОСТКИ

Некоторые авиаинженеры увлекались идеей создания бесхвостых самолетов, типа «летающее крыло». Они говорили, что машины подобного рода оказывают значительно меньшее сопротивление встречному потоку воздуха, чем обычные, и потому имеют большую будущность.

Началось с того, что один конструктор построил бесхвостый планер. Заводской летчик-испытатель поднялся на нем на 1 ООО метров и, буксируемый самолетом, сделал несколько кругов «над аэродромом. Стоило, однако, летчику отцепиться от самолета, как планер мгновенно перевернулся на спину, и притом так -внезапно и с такой скоростью, что летчик по инерции прошиб головой прозрачный фонарь и, потеряв сознание, вывалился наружу. К счастью, падая, он очнулся, дернул за кольцо «парашюта и благополучно опустился на землю.

Стефановский, испытав, этот необычный самолет, убедился, что он надежен и

прост,

—- Если бесхвостый планер летал, имея тягу от самолета, — сказал конструктор, глядя на обломки машины,— значит, на собственной тяге самолет и подавно должен летать!

Тем временем другой конструктор построил двухмоторный бесхвостый самолет Его по частям перевезли на испытательный аэродром, собрали и стали готовить к воздушному крещению. «Крестным отцом» назначили летчика-испытателя Пионтковского, познакомившегося с машиной еще в заводских цехах.

Это было «летающее крыло», в котором размещалось все сложное самолетное хозяйство, а кроме того, и экипаж в составе одного пилота и двух пассажиров, «Крыло» имело в плане очертания параболы, в суженной части которой находились два 100-сильных мотора.

Внешний вид самолета был настолько непривычен, что летчики-испытатели, повидавшие немало разных машин, в шутку прозвали его «полблина».

Пионтковскнй начал с пробежек по аэродрому и небольших, метра на два, подлетов. Освоившись с машиной, он решил взлететь; однако тут же поторопился сесть. «Полблина» оказался настолько неустойчивым, что его поведение в воздухе напоминало дикие выходки необъезженного коня под седоком.

При посадке Пионтковский потерпел аварию, но сам не пострадал, самолет же был основательно побит.

Машину починили, к конструктор, боясь доверить ее Пионткожжому, потребовал другого летчика.

Этим летчиком оказался Стефановский. Он начал с того же, что и его предшественник: с пробежек,, подскоков, •подлетов. Каждый раз, вылезая из машины, он указывал на обнаруженные им недоделки. К очередному полету их устраняли. Наконец Стефановский добился того, что на малых -'взлетно-посадочных скоростях машина стала послушной. Пришло время испытать ее в настоящем полете. Этот полет едва не окончился трагично. Осторожно взлетев,

Стефановский набрал скорость и стал было набирать высоту. Но машину вдруг сильно потянуло вниз, прямо в березовую рощу... Летчик инстинктивно 1рванул к себе ручку, но она. не поддавалась, словно ее зажало в тиски. Тогда Стефановский уперся ногами в шпангоут }и» напрягая |все силы, немного приподнял нос машины. Он понимал, что, пока не поздно, нужно немедленно садиться.

Но впереди на большом пространстве тянулся лес, а быстро развернуться оказалось очень трудно. Самолет был настолько неустойчив, что от малейшего движения элеронов угрожающе раскачивался во все стороны. С огромным напряжением летчик продолжал тянуть ручку к себе. Он ушел на 10 километров по прямой, а наскреб всего лишь 150 метров высоты. Долго выдержать такое напряжение было невозможно, и, вцепившись в штурвал из последних сил, Стефановский стал осторожно разворачиваться в сторону аэродрома.

Ему пришлось пролететь 40 километров, чтобы, сделав поворот, зайти с прямой и сесть. Начались новые переделки, но Стефановский, сделав еще ряд полетов, решил, что машину надо снять с испытаний.

— К сожалению, в дело она не пой-дет! — сказал ои ее автору.

Тот возражал, доказывал обратное. Ему, конечно, трудно было похоронить свое детище. Конструктору стало даже казаться, что летчик, попросту сдрейфил и боится летать...

Тогда старший инженер-летчик, кото* рого «коротко называли «старшой» и за которым оставалось решающее *словО, •решил все проверить сам в полете.

Он взлетел, и машина так рьяно стала проявлять свой норов, что не только «старшому», но и всем наблюдавшим' за ним с земли хотелось, чтобы он поскорее сел.

«Полблина» уже целился % «Т», как вдруг из-за облака* вынырнул «СБ» и так решительно пошел на посадку, что «старшой», проклиная все на свете, вынужден был уйти на второй круг. Наконец ему удалось сесть.