Техника - молодёжи 1945-03, страница 16

Отстегнув парашютные лямки, он вытер вспотевший лоб и сказал конструктору:

— Ну, братец, думал, убьюсь... Конец, думал, старику пришел. Поднялся, очутился над лесом и чувствую — не сесть мне. Машина вертится, как шаль-пая, валится из стороны в сторону. Опасно на ней летать!

Старшой с сожалением развел руками и добавил:

— Факты, братец, упрямая вещь!

Но как только одна бесхвостка сходила с арены, место ее заступала другая. Очередной бесхвостый самолет, бомбардировщик по назначению, имел в плане форму трапеции, углы которой были закруглены. Он нес экипаж из трех человек, отличался крупными размерами, на. (нем было два мощных мотора и стрелково-пушечное вооружение.

Стефановский имел к тому¹ времени солидный стаж .полетов на бесхвоетках, и испытания «трапеции» были поручены ему.

Заводской летчик ознакомил его с устройством «трапеции», и Стефановский напоследок спросил:

— Каверз не устраивает?

— Что вы! — обиделся заводской летчик. — Прекрасно летает!

Едва оторвавшись от земли, Стефановский убедился в том, что у него с заводским летчиком разные понятия о прекрасном. Самолет-трапеция при первом же порыве ветра завалился в левый вираж и, несмотря на все усилия летчика, так и продолжал самопроизвольно кружить, ныряя носом то вверх, то вниз.

Стефановский с трудом произвел посадку с тридцатиградусным креном.

— Ну, друг милый, — сказал он заводскому летчику,—пережйл я в этом полете много, а понял мало. Ты бы хоть научил, как надо летать на этой трапеции!..

В штурманскую кабину поставили второе управление, и они поднялись вдвоем, Стефановский сейчас же понял, что его заводской товарищ' настолько привык 'К странному поведению «трапе, ции» в воздухе, что выработал свой очень сложный и непрактичный способ управления ею.

Это, впрочем, еще больше подчеркивало плохие свойства самолета, и его в конце концов сняли с испытаний.

И все-таки инженеры-экспериментаторы не оставляли своих исканий. После многолетней упорной работы инженер Чижевский добился хороших результатов. Построенный им самолет-парабола был одномоторным. Сверху он тоже напоминал «полблина», а сбоку походил на утку. Размером он был меньше предыдущих. Стефановский, испытывая! этот необычный самолет, быстро убедился в том, что он так же надежен и прост, как многие испытанные им самолеты обычной схемы. Самолет-парабола нормально взлетал, делая мелкие и глубокие виражи, хорошо садился. Он успешно прошел все испытания, вллоты до фигур высшего пилотажа. Здесь летчик сделал перерыв, чтобы основательно подготовиться к дальнейшему. Он обратился к отечественной и зарубежной «самолето-бесхвостой» литературе. Но нигде не нашел указаний на пилотажные свойства подобного рода машин. Он обратился к ученым авторитетам и получил ряд противоположных мнений; которые можно было проверить лишь экспериментальным путем. Осмотрев внимательней, чем обычно, укладку парашюта, Стефановский поднял машину на самую |большую высоту, на которую она была способна, и взялся за дело. Решив начать с петли, он разогнался н взял ручку на себя. Машина нормально пошла 1шсрх, но, перед тем как пере

валить на вторую половину круга, резко перевернулась: через крыло » вместо петли сделала иммельман.

От восторга летчик даже подскочил на сиденье.

— Ата! — воскликнул он, как будто его мог кто-нибудь услышать. — Если делает иммельман, значит, петля наверняка будет!

И, снова разогнавшись, он потянул к себе ручку, только более плавно, чем прежде.

Бесхвостка сделала петлю, вышла из нее в пике и, повинуясь летчику, перешла в горизонтальный полет.

— Три фигуры есть: петля, иммельман, пике!

Через несколько минут добавились еще три фигуры: бочка, переворот через крыло, боевой разворот.

«Парабола» нормально выполняла основные, наиболее употребительные фигуры пилотажа.

Летчик .взглянул на бензиномер: горючее подходило к концу. Он ввел машину в спираль и, снижаясь, с каждым-метром приходил все! и лучшее настроение, как это бывало с ним .всякий раз, когда ему удавалось стереть еще одно белое пятно в авиации,

Бесхвостки пока еще не вышли на большую воздушную дорогу, но ряд открытий и новшеств, сделанный их созидателями, оказал немалую услугу многим авиационным инженерам.

ОДИН ШАНС

Инженеры шли -разными путями, совершенствуя свои самолеты. В частности, они в несколько раз увеличили нагрузку на каждую единицу площади /крыла, уменьшив благодаря этому площадь всего крыла, а тем самым и его сопротивление, в силу чего увеличилась скорость полета.

•Но успех) в одном сочетался с недостатками в другом: выросли взлетная и посадочные скорости, вытянулись, стали обширней и потребовали лучшего ухода аэродромы. Кроме того, в случае отказа мотора ш воздухе эти машины круто планируют и угрожающе быстро теряют высоту.

Все этн непреложные истины, облеченные ъ известные многим летчикам формулы, строгие и отвлеченные в классе «Теории полета», вдруг приобрели реальность и потребовали от летчика-испытателя Кубышкина немедленного и, главное, практического -решения.

Когда на вираже ©друг отказал мотор, Кубышкин v инстинктивно довернул в сторону аэродрома, быстро отжал вперед ручку и дал обратную ногу, чтобы не сорваться в штопор.

Наступила мертвая тишина. Сверкаю* щий перед глазами серебряный диск пропеллера исчез. Три его лопасти торчали неподвижно, как палки, направленные в стороны и вниз. Машина очень круто планировала; только таким путем можно было сохранить скорость, при которой самолет не терял управляемости.

Земля бежала навстречу значительно быстрее, чем «этого хотелось летчику.

Кругом были запорошенные снегом ели, кустарник, овраги. Аэродром виднелся' вдали белым овальным пятном. Он казался сейчас Кубышкину раем, куда очень хочется, но очень трудно попасть.

Летчик? тоскливо огляделся. Среди деревьев виднелись снежные пятачки. На. них мог приземлиться разве что парашютист. Сбоку петляло шоссе. По нему ползли автомобили, повозки. За сосновым бором, у больших домов, играла детвора. Они. наверное, спорили,

чей это папка ■ кувыркался в небе и так громко гудел. Может быть, и его дети старались перекричать других: «Это наш папка!..»

Нос машины смотрел в лес, в геометрическую точку, от которой до другой точки на границе аэродрома лежало внушительное пространство. Это пространство необходимо во что бы то ни стало преодолеть!

Надо решать... Или рвануть' вон ту изогнутую -красную рукоятку, — фонарь летчика отскочит в сторону, — встать на сиденье и вниз -головой выброситься из машины ^через просторный люк?.. Или тянуть на посадку, решая на практике безобидные формулы учебника? Иначе говоря, движениями рулей, своим уменьем так варьировать переменные величины формул, чтобы' за знаком равенства был аэродром и целехонькие летчики и машина...

А если малейшая ошибка, тогда что?..

Винт первым врезается в хвою; крылья, как бритва, срезают тонкие кроны деревьев. А затем толстые стволы» начисто срезают крылья. Из. разбитых баков хлещет бензин, попадает на горячее тело мотора...

Обезображенный фюзеляж падает горящим факелом вниз...

Но чувство долга оказывается силь нее чувства самосохранения. Все дело сейчас заключалось в том, чтобы как можно экономией расходовать' оставшийся запас высоты¹, подольше продержаться в воздухе и подальше улететь.

И летчик ведет машину на посадку, на обетованную землю аэродрома.

Сосны, ели, березы, прогалины между ними, увеличиваясь, убегали назад.

Летчик тянулся к краю леса, как бегун к ленточке финиша, достижение которого награждалось жизнью...

На аэродроме следили за ним, и в то время, как одни считали его попытку сохранить самолет безрассудством, другие говорили, что если -у\ него и есть шансы благополучна сесть, то число их не больше одного из ста.

Но вдруг все замолкли. Самолет был почти над краем леса. Просвет между крыльями и пушистыми заснеженными верхушками деревьев исчез. Кубышкин невольно пригнул голову. Он услышал треск ветвей, они дробно застучали по фюзеляжу и хвосту.,. Но дальше перед ним был простор — ленточка, финиш! Он энергично потянул ручку ас себе. Самолет пробежал немного по рыхлому снегу к встал.

Мотор разобрали «а чаете и отправили просвечиваться на рентген. Остальное на самолете было в порядке. Все, в том числе и Кубышкин, удивлялись этому. Пожалуй, даже Кубышкин удивлялся больше всех.

А когда генерал Лосюков, командир соединения, приказом объявил Кубышкину благодарность за; мужество и выдающееся мастерство, спасшие летчика и ценную опытную машину, Кубышкин. принимая поздравления', смущенно отшучивался:

— Так этому же еще в школах учат: если сдал в воздухе мотор, немедленно выбирай площадку! и садись!..

ЗАДНЯЯ ТОЧКА

Шел первый месяц войны. Германская танковая колонна, —- темносерые черепахи с белыми крестами, — извиваясь по-змеиному, ползла на восток...

Командир колонны, полковник Эрнст фон-Шрамер, откинув крышку, высунулся из люка и огляделся. Сзади, чередуясь, двигались танки, грузовики с солдатами, зенитки, цистерны о горючим.