Техника - молодёжи 1957-06, страница 37

ных планет синих и зеленых звезд. По его мнению, это особые миры мощных энергетических радиаций, которые могу! химически стимулировать даже весьма инертные в земных условиях минеральные составы к борьбе с энтропией, то есть к жизни. Особые формы жизни из минералов, более тяжелых, чем газы, составляющие белки земной жизни, будут активны в высоких температурах и неистовом излучении звезд высших спектральных классов. Астрономы во главе с Эргом Ноором составили сообщение, которое было послано, как мнение первых людей, видевших Бегу, в фильме, снятом «Парусом».

И люди Земли с восхищением услышали металлический голос, говоривший с приближавшегося звездолета:

— «Тантра» высказывается против посылки экспедиции по положениям Хеба Ура. Голубые звезды действительно порождают столь мощную энергетику на своих планетах, что она достаточна для жизни из тяжелых соединений. Посылка верна, вывод — нет. Живой организм — фильтр и плотина энергии, слагающейся в борьбе со вторым законом термодинамики, действует только путем великого усложнения простых минеральных и газозых молекул. Это усложнение требует большой длительности исторического развития, следовательно постоянства условий. Как раз постоянства условий нет на планетах высокотемпературных звезд, быстро разрушающих сложные соединения, в порывах и вихрях мощнейших излучений. Там нет ничего длительно существующего, да и не может быть, несмотря на то, что минералы приобретают наиболее стойкое кристаллическое строение с кубической атомной решеткой.

По мнению «Тантры», Хеб Ур повторяет одностороннее суждение древних астрономов, не понявших динамики развития планет. Каждая планета теряет свои легкие элементы, уносящиеся в пространство и рассеивающиеся. Самые тяжелые элементы, распадаясь на свинец и гелий, тоже рассеивают легкую часть продуктов своего распада. Особенно сильная потеря легких элементов идет при сильном нагреве и лучевом давлении синих солнц.

«Тантра» приводила длинный перечень примеров и кончала утверждением, что процесс «утяжеления» планет у голубых звезд не допускает образования жизненных форм.

Спутник 36 передал возражение ученых звездолета прямо на обсерваторию Совета, где хмурый Юний Ант поджидал возвращения Дар Ветра, который отправился на заводы, изготовлявшие металлические покрытия.

В конце концов настала минута, которую с таким нетерпением ждали Ингрид Дитра и Кэй Бэр, как, впрочем, и все без исключения члены экспедиции. «Тантра» начала замедлять субсветовую скорость полета, приближаясь к станции звездолетов на Трете. Теперь такая скорость больше не была нужна: отсюда, со спутника Нептуна, «Тантра», летящая со скоростью девятьсот миллионов километров в час, достигла бы Земли меньше чем за пять часов. Однако корабль за время разгона пролетел бы Солнце и удалился от него на огромное расстояние.

Чтобы не расходовать драгоценный анаме-зон и не обременять корабли громоздким оборудованием, внутри системы летали на ионных и фотонных планетолетах. Скорость их не превышала восьмисот тысяч километров в час для внутренних планет и трех миллионов для самых удаленных внешних — в этом случае путь от Нептуна до Земли потребовал бы двух месяцев...

Трета — очень крупный спутник, лишь немного уступавший в размерах гигантским третьему и четвертому спутникам Юпитера — Ганимеду и Каллисто и планете Меркурий. Поэтому она обладала тонкой атмосферой, главным образом из азота и углекислоты.

Эрг Hoop посадил звездолет на указанном ему месте, поодаль от широких куполов здания станции на полюсе спутника. На уступе плоскогорья, около обрыва, прорезанного подземными складками, сверкало стеклами здание карантинного санатория. Здесь, в полной изоляции от всех других людей, путешественникам предстояло провести пятинедельный карантин. За этот срок искусные врачи тщательно проверят все уголки их тел, в которых могла бы гнездиться какая-нибудь новая инфекция. Опасность была слишком велика, чтобы пренебрегать ею. Поэтому все, кто садился на другие, хотя бы не населенные планеты, неизбежно подвергались этой процедуре, как бы долго ни продолжалось их пребывание в звездолете. Да и сам корабль внутри тоже исследовался учеными санатория, прежде чем станция давала разрешение на вылет к Земле.

Заключение в санатории переносилось много легче, чем в звездолете. Лаборатории для занятий, концертные залы, ежедневные прогулки в легких скафандрах по горам в окрестностях санатория... И, наконец, связь с родной планетой, не всегда регулярная, — лишь пять часов требовалось, чтобы сюда достигло сообщение Земли!

Силиколловый саркофаг Низы был со всеми предосторожностями перевезен в санаторий. Эрг Hoop и биолог Эон Тал покинули «Тантру» последними. Они легко ступали даже с утяжелителями, надетыми, чтобы не совершать внезапных скачков из-за малой силы тяжести на этой планетке.

Мощные осветители, горевшие вокруг посадочного поля, погасли. Трета выходила на освещенную солнцем сторону Нептуна. Как ни тускл был сероватый свет, отраженный Нептуном, исполинское зеркало громадной планеты, находившейся всего в трехстах пятидесяти тысячах километров от Треты, рассеивало тьму, создавая на спутнике светлые сумерки похожие на весенние сумерки высоких широт Земли.

Почти одновременно начальник и биолог увидели небольшой корабль, стоявший далеко от края плато. Это не был звездолет. Судя по очень острому носу и узкому корпусу, корабль должен был быть планетолетом, но отличался от знакомых контуров этих кораблей толстым кольцом на корме и длинной веретенообразной пристройкой наверху.

— Здесь на карантине еще корабль? — полувопросительно сказал Эон. — Разве Совет изменил свое обыкновение?

— Не посылать новых звездных экспедиций до возвращения прежних? — отозвался Эрг Hoop.

— Может быть, это экспедиция на Нептун?—предположил биолог. Они скоро прошли двухкилометровый путь до санатория, поднялись на широкую террасу, отделанную красным базальтом и обращенную на юг. Там, в черном небе, ярче всех звезд сверкал крохотный диск Солнца, хорошо видимый отсюда, с полюса невращающегося спутника. Сто-семидесятиградусный мороз чувствовался сквозь обогреваемый скафандр как обычный холод земной полярной зимы. Крупные хлопья снега из замерзшего аммиака или углекислоты медленно падали сверху в неподвижной атмосфере.

Биолог протянул руку начальнику.

— Кончились наши приключения, и мы целы благодаря вам!

Эрг Hoop сделал резкий отстраняющий жест.

— Разве все целы? А я цел благодаря кому?

Эон Тал не смутился.

— Я уверен, Низа будет спасена! Здешние врачи хотят начать лечение безотлагательно.

— Известно хоть, что это?

— Пока нет. Но ясно, что Низа поражена родом тока, который изменяет химизм нервных узлов автономных систем. Постигнуть, как уничтожить его непонятно длительное действие, значит вылечить девушку. Раскрыли же мы сложный

31