Техника - молодёжи 1958-07, страница 38

Чей-то голос подсказывает мне: «Это маяк «Алохэ», хорошо знакомый морякам всех стран...»

Дорога, запутанная и тонкая, как кружевная вязь, упрямо лезет вверх. Со склона высокой горы я вижу остров Оаху. Контуры его дважды резко очерчены: один раз — белой линией прибоя, второй — зеленой цепью высоких кокосовых пальм... На секунду видение замирает, потом море, почему-то становится желтым, и кажется, что я в оазисе, а кругом безбрежная пустыня... Я оборачиваюсь в ту сторону, где двойная бело-зеленая граница острова прерывается громадными зданиями отелей, банков, пароходных компаний... Гонолулу... А вот и широкая дуга убогих лачуг, в которых живут канаки... И, словно подслушав мои мысли, невидимая сила сейчас же переносит меня в музей — последнее прибежище вымирающей культуры канаков. Взгляд мой переходит с предмета "на предмет — туземные лодки, оружие, посуда, какие-то украшения — и останавливается на массивной отполированной доске с закругленными краями. Гаснет свет, и через темноту проступает английская надпись: «Плавательная доска гавайского вождя Пали. Изготовлена из дерева уилиуили. Длина 14 футов 6 дюймов, ширина 20 дюймов, толщина 5³Д дюйма. Вес 148 английских фунтов». Снова все застилает темнота, и снова возникает надпись... Кто-то тянет меня за руку... Но я всматриваюсь в четкие буквы... "

— Да проснитесь же, черт побери!

Я с трудом открыл глаза. Рядом сидел Трах, взволнованный и какой-то взъерошенный.

— Доску видели?! — почти выкрикнул он.

— Доску?

Я машинально кивнул головой.

— Что там написано?

— Плавательная доска вождя... вождя...

— Пали, —нетерпеливо подсказал Трах.

— Да, Пали... Потом про дерево... она из дерева уили... уилиуили.

— Отлично! — Трах подскочил на месте. — Размеры! Какие размеры?

— Длина 14 футов...

— О!

На лице Траха был написан откровенный восторг.

— Дальше, дальше!

Я пытался вспомнить, но цифры ускользали. Кажется, вот сейчас вспомнишь... и не вспоминаешь. Лицо Траха попеременно отражало то радость, то уныние.

— Нет, не могу, — признался я.

Только теперь мне пришел в голову законный вопрос: а откуда Трах знает о моем сне?

— Послушайте, Николай Андреевич, — окончательно проснувшись, сказал я, — как это вы угадали мой сон? Что за чертовщина?! Или... гипноз? Да? Гипноз?

Он зачем-то снял очки, потом снова надел их и внимательно посмотрел на меня.

— Дикарь. -

Я сказал, скрывая раздражение:

— Было бы очень хорошо, если бы вы объяснили свою ценную мысль несколько^ точнее.

— Объясню.

Он вздохнул, что-то пробормотал. Потом начал каким-то странно безразличным голосом:

— Дом, в котором вы находитесь, не дача, а филиал лаборатории Института экспериментальной физиологии. Я заведую этой* лабораторией. Основная цель моих исследований— проблема сна. К сожалению, до сих пор мне приходилось вести эксперименты над людьми, осведомленными, в чем дело. Это отрицательно сказывалось на результатах опытов, мешало объективности исследования. Именно поэтому, когда вам понравилась дача, я пригласил вас. Опыты совершенно безопасны, и, в нарушение обычных правил, я решился провести их без вашего согласия. К сожалению, эксперимент должного успеха не имел: вы сразу же забыли поданную сумму сведений...

Поток новостей буквально ошеломил меня. Я пробормотал что-то бессвязное.

Трах предостерегающе поднял руку.

— Не перебивайте. Пока выслушайте меня... Я начал работу с попыток сократить среднюю продолжительность сна. Четыре года работы показали мне, что это был неправильный путь. При современном уровне наших знанйй физиологии и думать нельзя об эффективных средствах сокращения сна. Тогда я пошел по другому пути... Мы спим восемь часов, но спим не очень крепко. Постепенно засыпаем, постепенно просыпаемся. Среди ночи сон многократно прерывается. Словом, коэффициент использования сна в среднем не превышает восьмидесяти трех процентов. И сразу же у меня возникла идея: нужно, чтобы люди спали, ;так сказать, «на полную мощность», без перебоев,

— Снотворные порошки? — спросил я.

— Бред! — отрезал Трах. — Систематическое использование снотворных средств весьма вредно. Выигрывая в одном, человек проигрывает в другом. Я выбрал иное средство — электросон.

— Электро... сон?

— Да. Еще в прошлом веке удалось установить, что короткие импульсы постоянного тока способны при определенных условиях вызывать у животных состояние оцепенения, близкое ко сну. Я построил генератор, вырабатывающий сто три импульса тока в секунду. Если подвести эти импульсы по проводам к векам и затылку человека, через несколько минут наступит крепкий сон. Но это не сокращает норму сна. Если, например, днем человек два часа спал «электросном», то ночью он все равно проспит свои восемь часов. Обычный сон и «электросон» имеют совершенно различный механизм. Папиросы у вас есть?

Я протянул коробку. Трах закурил, сделал несколько глубоких затяжек, закашлялся.

— Вот так и следующие три года оказались безрезультатными, — продолжал он. — Последняя модель моего аппарата работала без проводов на расстоянии до трех метров. Но к своей основной цели я не продвинулся ни на шаг... Семь лет — и ни проблеска успеха. Хуже того, я не знал, что делать дальше. Прошел еще год, прежде чем я обнаружил правильный путь. Продолжительность сна нельзя сократить — с этим приходилось мириться. Но сон можно использовать, если научиться управлять сновидениями.

— Вы хотите сказать...

— Да, да, именно это я и хочу сказать, — перебил Трах.— Сновидения должны быть осмысленными, связными и управляемыми.

— Управляемыми?

— Да-да. Вам это кажется странным? Но вы убедились на себе. Впрочем, я вам кое-что покажу.

Он поднялся, привстал на носках и легко снял со стены репродукцию Айвазовского. К моему немалому удивлению, под картиной оказалось прорезанное в стене квадратное отверстие, из которого, как пулеметный ствол из амбразуры дота, торчала труба какого-то аппарата.

— Отсюда и проицировались ваши сны, — сказал Трах, показывая на отверстие.

— Похоже... на киноаппарат.

— Верно! — подхватил Трах. — Это и есть киноаппарат. Отличается он только скоростью. Не двадцать четыре кадра в секунду, а пятьсот. Изображение превращается в серию чрезвычайно быстрых электрических сигналов. Эти сигналы поступают в центральную часть аппарата — нейронный генератор. Здесь частота и форма электрических колебаний меняется так, что они становятся подобны импульсам, возникающим в наших нервных тканях. Преобразованные импульсы передаются на направленную антенну радиопередатчика. Просто?

...Весь день я просидел в своей комнате. В стекла с шумом били косые струи дождя. Порывистый ветер гнул ветви деревьев, срывал листья.

Мысли путались, внимание перескакивало с одного предмета на другой, постепенно нарастала головная боль. В конце концов я сказал себе: «Друг мой, ты столкнулся с бредовой идеей не вполне нормального человека. Подумай и разбей эту идею логически».

Видимо, Трах ожидал меня. Когда я вошел в его комнату, он не удивился и спокойно показал мне на кресло.

— Скажите, пожалуйста, Николай Андреевич, — спросил, наконец, я, — сновидения не возникают под действием ка-ких-либо внешних причин?

—- Какие там внешние причины!? Сновидение — результат деятельности головного мозга при особых условиях.

Безусловно, мы видим во сне только то, что когда-то видели наяву. Как говорит Сеченов, сон—это небывалое сочетание бывалых впечатлений. Я опрашивал слепых. Они видят во

34