Техника - молодёжи 1968-04, страница 27

ПРОВЕРЯТЬ МОЛОДЫМ!

нистического строя. Следовательно, научно-фантастическая литература обретает еще одну — и, пожалуй, важнейшую — свою функцию. Она становится действенным инструментом воспитания подрастающего поколения. Она не разъясняет нудным риторическим тоном, почему в коммунистическом обществе жизнь будет полнокровной, интересной и радостной, но, как сказочный «мыслелет», уносит юных мечтателей в еще не открытую «страну грядущего», и они ощущают себя пионерами и первооткрывателями этой страны. И как когда-то, в нашем детстве, верными спутниками нашими были Соколиный Глаз, капитан Немо, Аллан Квартермен, так и сейчас внуки наши крепко дружат с Дар Ветром и Юр-ковским, с Мвеном Масом и Жилиным, несущими в себе не благородство и мужество одиночек, представлявших некоторое исключение из правила, а нормы поведения всего человечества, достигшего очень высокого уровня самосознания и обретшего чувство ответственности за поступки, совершаемые каждым и всеми.

Нельзя также недооценивать научно-фантастическую литературу и как весьма сильное идеологическое оружие. Дело в том, что все более широкое наше знакомство с фантастикой капиталистических стран позволяет сделать важный обобщающий вывод: вольно или невольно она, как правило, отражает точку зрения идеалистической социологии, отрицающей наличие объективных законов в общественной жизни.

Советские читатели с большим интересом и симпатией относятся и к тонкому лирику Рэю Брэдбери, и к ученому-гуманисту Айзеку Азимову, и к острому парадоксалисту Роберту Шекли, и ко многим другим серьезным и талантливым мастерам фантастической прозы США, Англии, Франции, Японии. Нам понятна и их неудовлетворенность настоящим и их глубокая тревога по поводу будущего. Но одновременно нам совершенно чужда та философская концепция, которая вкладывается в представление о грядущем, когда человеческий разум, беспомощный, как мотылек, мечущийся вокруг обжигающего очага света, безропотно отступает перед «неведомым» в природе и обществе. Западные писатели-фан-тасты разведывают будущее в плотных повязках на глазах. Не удивительно, что порывы ветра представляются им смертоносным ураганом, а свежесть речушки, которую они переходят вброд, — инфернальным холодом океана, затопившего мир. И чернота их представлений соответствует черноте

повязки, надетой на глаза. Один из буржуазных философов, Ж. Матисс, писал: «Хаос в природе, столкновения и противоречия в обществе, в сознании и инстинктах человека. Беспорядок на Земле, хаос в звездных мирах — таков в действительности окружающий нас мир».

Осветить этот мир ярчайшими прожекторами ищущего разума и доказать, что он может и должен быть познан, истолкован и перестроен человечеством, — вот благородная задача советской научно-фантастической литературы.

Тут необходимо сделать небольшое отступление. Некоторым молодым нашим литераторам, пробующим свои силы в фантастике, свойственно бездумное подражательство западным образцам. Им представляются уже устаревшими такие подлинно новаторские произведения, как «Туманность Андромеды» или «Магелланово облако» Лема. И вместо того чтобы продолжать разработку неисчерпаемой темы будущего, формирующегося руками его строителей, они увлеченно перепевают Кафку или того же Брэдбери, совершенно забывая при этом, что форма неотрывна от содержания. При некритическом подходе к тому или иному произведению, принятому за образец, можно стать наследником не только стиля, но и... философии его автора.

«Что ж, — могут возразить мне, — значит, вы проповедуете принцип лакировки будущего и видите призвание научной фантастики только в изображении голубых или розовых далей? А как же с предупреждением?»

Трудности и препятствия на дорогах человечества в будущее неизбежны, и о них надо громко говорить и смело предупреждать! Но было бы столь же недиалектично и ненаучно видеть перед собою только старые, корявые деревья и не замечать за ними могучего молодого леса. Кстати, наши лучшие писатели-фантасты, вглядываясь в грядущее и размышляя о нем, не обходят ни трудностей, ни опасностей, неизбежных на путях становления нового; Мир «Туманности Андромеды», мир «Возвращения» и «Далекой радуги» полон сложностей, конфликтов и противоречий. Но они не антагонистичны, не постоянны, а значит, могут быть преодолены.

«Разведка боем» предполагает обнаружение и исследование всех грозных неожиданностей, таящихся как в самой природе, так и в сфере социальных преобразований мира. Разведчик поднимает руку: «Осторожно!- Опасность...»

Но не дай бог, если разведчик наденет на свои глаза если не повязку, то хотя бы шоры предвзятости и, упершись лбом в ствол высохшего дерева, станет кричать, что лес непроходим, как каменная стена. Тогда «предупреждение» станет самоцелью и лишит его автора той исторической перспективы, которая вдохновляет всех нас в длительном и нелегком сражении за справедливое коммунистическое переустройство мира.

ЗВЕРЬ, ТЫ КАКОЙ?

Et уядеркигнды-киберы, гениальные ис-полнители-роботы делают первые шаги. Человечьи руки то одобрительно похлопывают механических малышей по плечу, то норовят поувесистей шлепнуть по жесткому затылку. Родители спорят. Родители ссорятся. Родители обеспокоены. Чем? Как и положено родителям — будущим подрастающего мехпоколения. Традиционная проблема отцов и детей заострена до предела. И хотя страсти в этом случае зачастую излишне взвинчиваются (думается, роботы завтрашнего дня будут «жить» только так, как захочет человек), они юсе же накалены.

Человек пытается предугадать, каким окажется будущий контакт со взрослым гомо механикусом.

Людское воображение, способности провидения, научные исследования щедро тратятся и на решение такого вопроса, как поймем мы обитателей иных планет и миров?

А между тем рядом, дома, на земле, позавчера, вчера и сегодня жили и живут (без кавычек) во многом загадочные существа. С некоторыми из них у нас старинная дружба, других мы побаиваемся. Есть и такие, повадки которых нам не известны. Мы даже и зовем-то эти существа по-разному: на одних языках — животными, на других — «душевными» (корень «£нима» — душа — позволяет сделать такой перевод).

Звери прошли трудный путь эволюции без провожатого. Сами. Человек не делился с ними (не то что с роботами!) ни языком, ни тем более разумом. Да и не мог делиться. Впрочем, кое-кому из животных все-таки повезло. Лошади, верблюды, слоны, собаки и... даже куры стали настоящими интеллигентами среди своих сородичей.

В повести Ариадны Громовой «Мы одной крови — ты и я!», недавно вышедшей в издательстве «Детская литература», (рассказывается всего лишь о котах. Впрочем, почему «всего лишь»? Именно, об обыкновенных котах с незаурядными способностями. На счету славных пред*

ставителей ««ошачества» нет никаких подвигов. Только любовь «с человеку. Только желание угодить ему.

Совсем немного авторского домысла (так немного, что можно даже поспорить, есть домысел или нет), и — рассказчик — молодой бактериолог устанавливает телепатической контакт с домашними животными, с попугаем и даже с черной пантерой. Нет нужды пересказывать содержание повести: написана она увлекательно. Основная мысль книги — возможность «взаимопонимания» между людьми и их соседями по планете. Да, пожалуй, не только возможность, но и необходимость самого тесного и доброжелательного общения с животными.

Заманчивы перспективы такого содружества. Одно из несомненных достоинств •повести А. Громовой в том и заключается, что, перелистнув последнюю страницу, читатель сам пытается ярче и подробнее представить себе «Эпоху Мирного Симбиоза».

Зверь, ты «какой? Если хочешь сотрудничать — пожалуйста! Найдется немало прежде чисто человеческих дел, в которых ты можешь стать помощником. Люди сумеют вознаградить твой труд. Мы должны попытаться понять друг друга. Мы одной крови — ты и я!

Л. СИДОРОВА

23