Техника - молодёжи 1968-08, страница 27

контршаблоны, снятые с теоретического чертежа. Изъяны поверхности устраняются вклейкой кусочков пенопласта и шпаклевкой — либо пенопластовыми опилками, либо древесной мукой на эпоксидном клее. После обработки поверхность пенопласта оклеивают одним слоем стеклоткани марки АСТТ(Б) и обшивают заднюю часть корпуса, имеющую более простую форму, водостойкой фанерой. Фанеру с пенопластом соединяют внакладку, на ус, тщательно проклеивая соединение эпоксидной смолой. После зачистки все стыки фанеры оклеиваются полосками стеклоткани, а затем двумя-тремя слоями — весь корпус. Особенно тщательно следует проклеивать участки, в которых заложен пенопласт. Если он недостаточно твердый, количество слоев надо увеличить до 5 или 6 в зависимости от толщины стеклоткани и получающейся корки.

По всем шпациям от транца до шпангоута № 2 расположены продольные бортовые рундуки. Такая система жестких коробок позволяет облегчить каркас и сделать большой открытый кокпит в кормовой части, не снижая его сопротивляемости на продольное скручивание. Достоинство рундуков еще и в том, что сиденья можно располагать как поперек, так и вдоль корпуса, легко трансформируя их в спальные места.

Рубка-надстройка может быть выполнена из старого кузова от автомобилей типа «Москвич» — 402, 407, 408 различных модификаций. Особенно подходит для этой цели кузов-«фургон». Преимущество такой рубки — хороший внешний вид, готовое остекление с надежными резиновыми уплотнениями, максимальный внутренний объем за счет отсутствия бимсов крыши.

Наилучший материал для крыши каюты — пенопласт толщиной 80— 100 мм, — его можно ставить на очень тонких бимсах. Пенопластовой крыше практически можно придать любую погибь с помощью сапожных рашпилей и специальных рубанков; после обклейки одним-двумя слоями стеклоткани она приобретает очень высокие механические качества при минимальном весе. Однако следует заранее оговориться, что при изготовлении рубки-надстройки необходимо хорошо продумать систему уплотнения стекол — иначе в каюту будет попадать вода. Ветровое стекло рулевого должно быть съемным или складывающимся — это упростит транспортировку, проход под низкими мостами и т. д.

При двух подвесных моторах полезной оказывается разделяющая пластина из б-мм дюралюминия или 3-мм стали, тщательно отполированная и установленная точно в диаметральной плоскости судна. Эта пластина устраняет вредное взаимодействие винтов, работающих в непосредственной близости друг от друга. Повышается их упор, возрастает тяга, и моторы меньше изнашиваются.

«Тайфун» прошел длительные испытания — с подвесными моторами «Вихрь», со стационарным двигателем М-21 («Волга») и различными движителями (водомет, гребной винт с передачей — Z-образной колонкой и прямым валолроводом).

С тех пор как ньютоновское яблочко, подчиняясь законам свободного падения, покинуло свою ветку, вопрос о гравитации не переставал волновать ученых. Само по себе притяжение наглядно и убедительно. Мы примирились с тем, что тела падают вниз. Но почему? Можно ли ослабить эту таинственную силу или даже совсем избавиться от нее? Когда возник-

...Приезжая в Дубну, чувствуешь себя точно вновь родившимся* Не мудрено: «Интеллект физиков — интеллект № 1».

Один из многочисленных корпусов лаборатории высоких энергий. Вхожу в кабинет. Слева — большая грифельная доска с въевшимися в линолеум спиралями полустертых графиков; справа, за окном, — вертикали сосновых стволов, протянувшихся вверхс

НА ЧАШЕ ВЕСОВ

ли подобные вопросы, началось и экспериментирование.

Первые исследователи пытались получить антигравитацию наугад и быстро. Как правило, ставка делалась на некий колдовской материал, экранирующий тяготение Земли. (Помните чудесный «кеворит» в фантастике Уэллса?)

Однако лихорадочные поиски ни к чему путному не привели. «Золотое» романтическое время «алфизиков» кануло в небытие. Правда, те, кто следит за изменчивой судьбой научных сенсаций, помнят об еще одном головокружительном взлете идеи антигравитации. Шесть лет назад прокатилась волна хитроумных исследований, повторялись полузабытые опыты минувшего. Да и сама теория будто бы произнесла что-то новое, веское по поводу невесомости. Впрочем, произнесла ли?..

Апогеем новой волны следует, наверное, признать памятные дни, когда в Политехническом музее состоялась лекция о новейших проблемах гравитации. Попасть на эту лекцию было не легче, чем на очную ставку москвичей с Нор-бертом Винером.

Популярности темы немало содействовали упорные слухи о так называемых «летающих тарелках». Энтузиасты со дня на день ждали высадки таинственных межпланетчиков. Необычная конструкция, сказочные технические данные «тарелок» связывались именно с антигравитацией.

Но слушатели разошлись с разочарованными лицами. Надежды снова рухнули: уважаемый и авторитетный лектор твердо заявил — освобождения от сил притяжения в ближайшие годы лучше не ждать. Сама по себе идея заманчива и перспективна, но, к сожалению, ясных путей ее реализации пока не видно.

Наступило время относительного (а то, может быть, и абсолютного) покоя. И вдруг совсем недавно, листая номер одного из солиднейших журналов физики, я встречаю сообщение дубненских ученых о возможности постановки «антигравитационного» эксперимента. Причем на сей раз идея подкреплена строгими математическими формулами. Подсчитано даже, что эксперимент не потребует каких-либо необычных, сверхчувствительных приборов — достаточно и существующих.

Вот оно, новое! Ведь до сих пор уникальная проблема была начисто лишена корректного опыта — точки опоры, без которой рычаг теории беспомощно парит в пространстве (случай, ничего не прибавляющий к «проблеме свободного парения»).

За столом — Михаил Исаакович Под-горецкий, один из авторов новой идеи.

— Итак, перспективы антигравитации? — подозрительно смотрит на меня Подгорецкий. — Должен сразу огогэ-чить: наша идея никоим образом не связана с «кеворитом», отражающим притяжение. Никаких «тарелок». Никаких нарушений законов сохранения энергии...

Подгорецкий нарочно останавливается, чтобы дать собеседнику пережить минуту разочарований. Я вполне понимаю его. Передо мной ученый, мечты которого тесно переплетены нитями математических зависимостей, как живой организм связан в единое целое сетью кровеносных сосудов. Перед ним журналист, потенциальный нарушитель законов природы, возможно, пытающийся пересечь поток «легковых» и «тяжелогрузных» частиц микромира в неположенном месте.

— Обидно, конечно, — говорю я, — но что поделаешь? Нет нарушений, ну и нет.

И между нами устанавливается первый контакт

Современная физика категорически отрицает антигравитацию. «Тела могут только притягиваться друг к другу», — твердит она языком формул. Какие тела? Обычные, с которыми мы привыкли иметь дело. Но вот каверзный вопрос: что будет, если одно тело «наше», другое же из антивещества? Притянутся они или, наоборот, оттолкнутся? Этого-то как раз никто и не проверял...

Проведем аналогию. Мы живем в мире, где действуют два типа электрических зарядов: положительные и отрицательные. Они притягиваются между собой. Теперь представим мир только с положительными электрическими зарядами. Жителям такого мира казалось бы, что электростатические силы — всегда и только — силы отталкивания. Физические теории строились бы на этом неопровержимом факте. Не совершаем ли мы подобную ошибку, говоря о гравитации? Ведь человеческий опыт вмещает в себя знание лишь об одноименных «гравитационных зарядах», которые (в пику электрическим) притягиваются!

Итак, какие силы развиваются «на стыке» материй? Ответить на такой вопрос, не раздумывая, могли бы, пожалуй, жители мира «двузарядной» материи. Увы, такого мира нет и подсказки нам не дождаться: вещество и антивещество, соприкасаясь, уничтожаются, аннигилируют, целиком превращаясь в излучение.

...Подгорецкий время от времени бе

22