Техника - молодёжи 1975-04, страница 40

последняя

ГЛАВА ЖИЗНИ

Памятник К. Э. Циолковскому в Ка. уге.

С 1932 ГОДА ПЕЧАТАЕТСЯ В НАШЕМ ЖУРНАЛЕ ЗАСЛУЖЕННЫЙ РАБОТНИК КУЛЬТУРЫ РСФСР ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ СЫТИН, АВТОР КНИГ И СТАТЕЙ.

БЛИЗКО ЗНАЯ К. Э. ЦИОЛКОВСКОГО, В. А. СЫТИН СОСТАВИЛ ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ АВТОБИОГРАФИИ ВЕЛИКОГО ТЕОРЕТИКА ЗВЕЗДОПЛАВАНИЯ, НЕОДНОКРАТНО ПИСАЛ О НЕМ.

МЫ ПУБЛИКУЕМ ГЛАВУ ИЗ НОВОЙ КНИГИ В. А. СЫТИНА «ПУТИ И ВСТРЕЧИ», ВЫХОДЯЩЕЙ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ «СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ».

ЭТА ГЛАВА СОДЕРЖИТ НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ ВЕЛИКОГО УЧЕНОГО.

Тихий город. Булыжная мостовая. Старые дома. Ветви лип и кленов тянутся из-за забора. Редкие прохожие. Мороженщица на углу наклады* вает на вафельные кружочки лакомство для белобрысой девчонки.

— Как пройти на Коровинскую?

— Коровинскую? — переспрашивает мороженщица. — А, теперь это улица Брута. Она будет чуток дальше, поперек...

Я шагаю дальше по пыльной улице.

Дом правильнее назвать домиком. У него четыре окошка пс фасаду. Да еще одно в светелке или мезонине, видимо пристроенном с противоположной стороны, с тыла.

Стучу в дверь, выкрашенную бурой, потрескавшейся краской. Открывает паренек с грустными глазами. За ним, в узком -коридорчике, появляется высокий сутулящийся старик в широкой блузе,

— Здравствуйте, Константин Эдуардович. Я от Александра Васильевича... Он

Старик машет рукой

— Я ничего не слышу. Входите, пожалуйста. И ничего не говорите. Может быть, вы хотите кушать, чаю?

Но, увидев, что я отрицательно качаю головой, продолжает.

— Тогда идемте ко мне. Наверх.

Константин Эдуардович жестом

предлагает мне сесть в кресло -у стола, берет слуховую трубку и устраиваете я в другом кресле у кровати.

— Вот теперь мы можем поговорить... Вы из ГИРДа? Или сами по сtilic:? Ну да это все равно... Я всегда рад тем, кто интересуется моими изобретениями. Вот скоро, мн ¹ сообщили, будет отмечаться мой юбилей. Семьдесят пять лет прожито. Пойдет последняя глава жизни.

Передо мной сидел в кресле уже содой, согбенный человек. Под высо

ким н чистым лбом его светились темные, добрые и усталые глаза.

— Константин Эдуардович! Вам писал мой дядя, Александр Васильевич Ассонов. Вы ответили, что можете принять меня в любое время. Я работаю в авиации. Немного пишу. И мне очень захотелось познакомиться с вами. Потому что... Потому что это же... то, что вы сделали... Изобретаете. Это же для будущего всего че\овечества.

Приставив слуховую трубку к левому уху, полуотвернувшись, Константин Эдуардович, казалось, внимательно слушал мой не очень-то связный лепет. И вдруг мне стало стыдно. Как все же глупо и нехорошо приехать к старому, больному, к такому удивительному человеку и отнимать у него время, по существу, из любопытства! И я смутился этих своих мыслей и замолчал. Циолковский улыбнулся. Наверное, он понял, как мне стало не по себе. И он заговорил просто, как бз'дто продолжал беседу:

— Ко мне те!.»рь приезжают часто. И я очень, очень рад атому. Раньше я был одинок. Только несколько человек интересовались моими изобретениями: Рыкачев, Рынин, Перельман, Жуковский, Филиппов. Покойный ваш дед Василий Иванович и его, слава богу, здравствующие сыновья Александр Васильевич и Владимир Васильевич. Они мне много помогли...

Теперь приезжают те, кто практически работает над моими идеями. Были Тихонравов, Королев. Это из ГИРДа. Были из ЦАГИ насчет дирижабля. Я очень радуюсь этому. Я понимаю, что им трудно. А как же иначе? И потому всякий человек, кто поддержит их и мои изобретения, — для меня гость желанный. Вы говорите, что пишете. Вот и напишите о дирижабле За ним буду

37