Техника - молодёжи 1982-02, страница 51

АЛЕКСАНДР ПЕРЕВОЗЧИКОВ, наш спец. корр.

К 4-й отр. обложим

Год назад, опустившись почти на

1,6 км в глубь Варденисского хребта, я попал на трассу одного из самых величественных сооружений нашего времени — Арпа-Севанского тоннеля (см. статью «Возрождение Севана» в № 2 за 1981 год). Здесь, стоя под массивными полуциркульными сводами, я спросил у известного тоннеле-строителя Армении, Героя Социалистического Труда Альберта Кла-пышева: какой участок 48-километровой горизонтальной скважины, пробитой сквозь недра Малого Кавказа, оказался для них, проходчиков, наиболее сложным?

Клапышев привел меня к глыбам исковерканного исполинской силой железобетона, скрученным в штопор мощным двутавровым балкам.

— Неужели землетрясение?.,

— Разлом, — кратко ответил проходчик.

Глубокие шрамы, оставшиеся, несмотря на «косметику», на бетонном теле тоннеля, напоминали о том времени, когда в раскаленных 50-градусной жарой лбах забоя артиллерийской канонадой разносился гул горных ударов, с околозвуковой скоростью метались по выработкам грозные черные смерчи газовых выбросов. Избыток энергии, накопленной «живым» тектоническим разломом, был столь велик, что иногда по пути к отвалу взрывались глыбы уложенной в вагонетки породы.

О том, что трасса тоннеля пересеклась с Гиратах-Анкаванским тектоническим разломом, проход-ники узнали, когда пути назад уже не было, только вперед: ведь тоннель гидротехнический, он должен строго «держать» выбранное направление... Космический снимок гигантской подковы, слегка припорошенный мусором веков, сделают вскоре после этого советские космонавты. Этот разлом, протянувшийся на тысячи километров от Кавказа до Балкан, небывалой своей мощью даже у видавших виды специалистов вызовет изумление.

И вот какой вопрос мучил меня тогда. Как могло случиться, что геологоразведка «просмотрела» мощную, шириною до километра, трещину в земной коре? Неужели в век НТР геологи не нашли эф

фективного способа для распознавания «живых» тектонических разломов?

Оказывается, нашли, научились. Об этом вскоре после публикации статьи у меня состоялся разговор с авторами научного открытия: доктором геолого-минералогических наук, профессором А. Н. Еремеевым и кандидатом геолого-минералогических наук И. Н. Яницким. В возглавляемой ими группе геологов завершена разработка эффективного способа обнаружения тектонических разломов по интенсивности выходящих из трещин земли потоков гелия. В этом заключается соль открытия, зарегистрированного в Государственном комитете по делам изобретений и открытий под № 68.

— Результаты последних исследований, — рассказывал И. Н. Яниц-кий, — указывают на связь поля гелия с глобальными геотектоническими процессами. Речь идет о таких явлениях, как аномально высокое пластовое давление, вулканизм и даже землетрясения...

Тут Яницкий достал папку с шуточной надписью:

«Досье на катаклизмы». Впрочем, содержание ее было как раз нешуточным! В ней с профессиональной дотошностью Игорь Николаевич собрал многочисленные сведения из «внутренней» жизни нашей планеты: сообщения об извержениях пиро- и грязевых вулканов, «палящих тучах», газовых и гидротермальных струях, землетрясениях и цунами, взрывах в шахтах, выбросах бурового инструмента. Встречались правительственные некрологи, когда речь шла об особо крупных катастрофах. Когда в одночасье знакомишься с подобной подборкой, чувствуешь себя, признаться, нехорошо. Судите сами.

«...Шла обычная ночная смена. На вахте находилась бригада мастера Ивана Кулика. По расчетам ученых, на глубине 2400 м бурильщики должны были врубиться в кладовую газа. Но случилось непредвиденное. Когда бур достиг глубины 1841 м, почувствовался сильный удар. Буровая ходила ходуном. С отметки 460 м глубина выстрелила тяжелой плетью труб. Искра. Взрыв. Столб пламени под

нялся на 40 м» (Иду на огонь. — « Комсомольская правда », 1980, 4 января).

«В тот день на 66-й буровой Сам-горского месторождения, неподалеку от Тбилиси, ничто не предвещало беды. На вахте трудилась бригада И. Табукашвили. Появление нефти ждали с глубины 3000 м. Но случилось непредвиденное. В три часа ночи при спуске бурового инструмента нефть с глубины 2376 м вытолкнула глиняный раствор. Ударил фонтан. В небо взмыл огненный смерч. Через 7 мин, раздробив факел пламени, рухнула стальная вышка...» (17 суток мужества. — «Советская культура», 1980, 12 февраля).

«Моторист Имре Рокуши покинул буровую незадолго до сигнала тревоги. Перед концом смены прошли глубину 1800 м. Появления газа ждали на отметке 2200 м. Ночная смена готовилась продолжать бурение, когда...» (Покорители огненной стихии.— «Известия», 1979, 22 февраля).

Правильно, «случилось непредвиденное». Но вот что здесь бросилось в глаза. Собранные под одну «крышу», эти и сотни других случаев в общей своей массе случайностями быть перестали. Они приобрели характер статистической закономерности! Но раз так, закономерности эти можно описать, вычислить и, наконец, предвидеть?..

— Можно, — соглашается геолог. — Связав в единую цепь все эти разнохарактерные на первый взгляд события, в будущем, вероятно, удастся составить своего рода «периодическую систему» земных катаклизмов. Что касается гелия, то ему отводится роль, аналогичная той, которую в свое время сыграл атомный вес при составлении таблицы Д. И. Менделеева. Но начнем по порядку.

В погоне за газом-невидимкой. Первыми обнаружили гелий не геологи и не химики, а астрономы. В 1868 году француз Жансен и англичанин Локьер нашли его в 150 млн. км от Земли. Рассматривая желтую, так называемую Дз-ли-нию в спектре солнечных протуберанцев, они не смогли ее приписать ни одному из известных в то время элементов. В 1871 году Локьер

48