Техника - молодёжи 1992-09, страница 11

к рулежной дорожке и после короткого разбега взмыл в небо. Я оказался неподалеку от Ворошилова и хорошо слышал его глуховатый, с хрипотцой, голос, поясняющие реплики:

— Вот «кавалерист» вывел коня из конюшни... Вот вскочил в седло... Вот поскакал галопом...

Стоявшие рядом понимающе усмехнулись. После посадки истребителя все двинулись к краю летного поля, заросшему кустарником и молодыми березками. Там был вход в другой ангар, походивший на широкий, длинный туннель. Его потолок, стены и пол укрепили бревнами, а низ покрыли еще и досками — на них стоял новый скоростной бомбардировщик СБ. Снаружи ангар обложили проросшим дерном, а над верхним перекрытием посадили кусты. Случись война, такие ангары здорово помогут сберечь боевую технику и людей.

Метрах в двухстах располагался третий ангар, с четырехмоторным тяжелым бомбардировщиком ТБ-3.

Завершив осмотр, все собрались вокруг Тухачевского. Он улыбался, отвечал на вопросы, изредка поглядывая в сторону Ворошилова, а я сделал последний общий снимок начальства РККА.

На следующий день в военный городок вновь приехали Ворошилов и Гамарник, осмотрели достраивающийся дом для летно-технического состава, а я снял еще два фото, «добив» выданные мне пластинки.

Слава богу, негативы вышли неплохими, а позитивная фотопечать с таких — одно удовольствие. Приятно наблюдать, как на фотобумаге в проявителе возникают контуры тех, кого «щелкнул» накануне. С десяти наиболее качественных негативов сделал по три отпечатка, как и было приказано (тогда все было ох как строго!). Снимки и негативы отдал начальнику политотдела.

Дело прошлое, признаю — желая сохранить память о встрече с комсоставом, рискнул отпечатать несколько «лишних» фото. Хранил их в своем чемоданчике.

Наступил 1937 год. Один из самых тяжелых в нашей истории, особенно для судеб многих командиров и военачальников Красной Армии. Я хорошо помню то страшное время...

Еще в начале года я оказался в Воронеже, в 18-й дальнеразведывательной эскадрилье, где как фотограммист обслуживал соответствующую аппаратуру самолетов типа Р-6. Небольшой коллектив эскадрильи оказался дружным, а большинство летчиков, окончивших училище в городе Энгельсе, были немецкими коммунистами — например, Редер, Гесс, Бертман. Остальные члены экипажей были разных национальностей. Прямой контакт у меня установился со штурманами — перед вылетом мы вместе проверяли фототехнику, я сообщал количество заряженной фотопленки и предупреждал об особенностях фотоаппаратов.

Особенно близкие отношения у меня сложились со старшим лейтенантом Максимом Лахманом, и однажды я рассказал ему о том, что посчастливилось снимать высший комсостав РККА, показал фотографии.

— Эти подземные ангары — только часть плана модернизации Красной Армии, разработанного маршалом Тухачевским,— пояснил Лахман. Хотя тогда я и был всего младшим комвзвода (старшим сержантом, по-нынешнему), сообразил, что у Тухачевского, в отличие от кавалериста Ворошилова, иной взгляд на характер будущих сражений.

А фотографии я больше никому не показывал. Вспомнил о них только летом 1937 года, когда нас собрали на митинг у штаба авиабригады, на котором начальник политотдела зачитал сообщение из Наркомата обороны о раскрытии «антисоветско-троцкистской военной организации», возглавляемой «бывшим маршалом» Тухачевским и «бывшими командармами» Якиром, Уборевичем, Корком и другими. Все они обвинялись в шпионаже и подрыве мощи РККА. Выступившие на митинге два командира клеймили позором «предателей». Я был оглу

■Ггф ^ТЯШМЕЙ^вфО^Ч^^й *

ХИБ »

<£№ЖШ.

Ворошилов не спеша направляется к под-земному ангару.

шен услышанным — менее года назад я видел их, фотографировал, они казались честными, умными, преданными.

Расходились подавленными, не смея смотреть друг другу в глаза. Вскоре пришла директива об увольнении всех летчиков-немцев. Лахмана постигла та же участь, хотя он к ним не имел отношения. Ночью увели комсорга эскадрильи Василия Гуса-кова, которому я также поведал, как снимал комсостав. Страх и подавленность сковали меня —раз проверяют тумбочки, то наверняка доберутся до каптерки, а там мой чемоданчик. Вечером достал злополучный конверт и стал вырезать «предателей», некоторые карточки вообще уничтожил, оставив только те, где запечатлены «непорочные» Ворошилов и Буденный. Они и сохранились в моем семейном архиве. Признаюсь — всегда с болью и досадой смотрю на них и ругаю, ругаю себя за то, что испортил такие ценные исторические документы! Впрочем, теплится надежда: а вдруг где-нибудь в архивах отыщутся те самые 12 негативов. Я бы их сразу узнал...

Таким был подземный аэродром в Люберцах. Показано расположение ангаров для истреби-телей и бомбардировщиков, размещение тележек, на которых те располагались под землей.

1Ъд&е.М{Ы& жамЯИНДОШ nwtm

lk-за.