Техника - молодёжи 1993-11, страница 8

Проблемы и поиски

«Умеет ли машина мыслить ?» Вот уже полвека над этим вопросом английского математика Алана Тьюринга размышляют ученые и инженеры многих стран. Среди них — Евгений ЛИТВИНОВ, генеральный директор малого предприятия «Нейрома», что расшифровывается как «Нейронные машины». Недавно там побывал наш специальный корреспондент Станислав ЗИГУНЕНКО — и вот что узнал

ЧТО МОЖЕТ «НЕЙРОМА» ДЛЯ ВАШЕГО ДОМА,

а также для лаборатории, офиса или даже секретного арсенала.

авиационной благодаря плоским лопаткам. Те не только дешевле в изготовлении, но и могут быть сделаны из более жаропрочных сплавов, чем обычно применяющиеся для таких целей титановые, технология изготовления которых сложна. Это, в свою очередь, позволило не охлаждать горячие газы, образующиеся при сгорании керосинового топлива при температуре свыше 2000°С, как делается обычно, чтобы лопатки не нагревались выше 650 —815°С. В результате эффективность силовой установки весьма высока; суммарный КПД турбины, генератора и ротора достигает 85%.

Электродистанционная автоматизированная система управления преобразует команды летчика, передаваемые с ручки управления и двух резиновых педалей. Компьютер регулирует скорость вращения ротора, выходную мощность турбины, мощность генератора и положение элеронов, а также предотвращает сваливание машины набок. Если все же в полете возникают какие-то неразрешимые проблемы, угрожающие жизни пилота и пассажира, автоматически срабатывают парашютные спасательные системы.

Баркер полагает, что вскоре ему удастся наладить серийное производство своего летательного аппарата и получить разрешение на продажу его в виде конструкторского набора (стоимостью около 50 тыс. долларов) для самостоятельной сборки. Хотя он и полагает, что аппарат прост в управлении, как автомобиль, покупателям все же потребуется лицензия пилота.

Моллер, Баркер и другие их единомышленники надеются, что их конструкции будут надлежащим образом сертифицированы Федеральным управлением гражданской авиации и дорожной полицией США. Однако оба ведомства не торопятся с выдачей необходимых разрешений. «Нам вполне хватает хлопот на земле, а тут еще, чего доброго, придется смотреть и в небо»,— пояснил ситуацию один из чинов дорожной полиции Вашингтона. Представители же Федерального управления гражданской авиации опасаются, что появление в небесах изрядного количества летательных аппаратов в дополнение к нынешним военным, пассажирским и частным самолетам чрезмерно увеличит нагрузку и так уже работающих на пределе авиационных диспетчеров.

В общем, служебные инстанции «тянут резину», пока это возможно. Но проблему, видимо, все равно решать придется. Если не в нынешнем веке, то в следующем — наверняка.

По-моему, Литвинов — человек, оказавшийся в подходящем месте в нужное время. Судите сами. Поступил учиться на факультет биофизики МФТИ, а закончил биофак МГУ. Кандидат биологических наук, но имеет навыки инженерного мышления, разбирается в электронике, физике и математике.

Впрочем, начинал он, как и многие специалисты, интересующиеся высшей нервной деятельностью, с опытов на... виноградных улитках. «У них наиболее крупные нейроны,— пояснил Литвинов — На брюхоногих моллюсках ставят эксперименты биологи всего мира, когда хотят понять какие-то тонкости процессов, происходящих в нейронных сетях...»

Итогом серии исследований, проведенных Литвиновым вместе с коллегами в Институте высшей нервной деятельности и физиологии АН СССР, куда он был распределен после МГУ, стал такой факт: память — это не изменение проводимости синапса (область контакта нейронов), как тогда полагали многие. Нет, при запоминании какой-либо информации происходит непосредственное изменение заряда в самом нейроне...

Незначительный вроде бы факт привел к важным последствиям. Поняв, как обстоит дело с запоминанием в природе, Литвинов вспомнил, что когда-то учился в физтехе. И с благословения завлаба, доктора биологических наук А. А. Фролова привлек к работе своих приятелей — инженеров Владимира Таубкина и Сергея Гусейнова. Вместе они сумели создать технический аналог природного устройства. Была оформлена соответствующая $аявка на изобретение, в которой описывалось ассоциативное устройство памяти, отличающееся тем, что для запоминания какой-либо информации оно создает некий наглядный образ.

Представьте: в пилотской кабине около 200 различных приборов. Следить за каждым — нужно как минимум две сотни глаз. Как летчик выходит из положения? Да очень просто: мысленно создает некий образ нормального положения всех стрелок, переключателей, лампочек в кабине и реагирует лишь на его изменения. Именно так оператору удается соперничать в быстроте реакции с ЭВМ. Та хоть и способна выполнять миллионы операций в секунду, но пока последовательно и тупо считывает показания приборов, сравнивая с эталонами, оператор (в нашем случае — летчик) успе

вает не только заметить непорядок, но и принять меры по исправлению ситуации.

Ассоциативная память в техническом варианте, сказал Литвинов, отличается от обычной компьютерной примерно как житейский сленг от высокой поэзии. Допустим, фраза «Мой дядя — честный человек» вряд ли вызовет у вас какие-либо ассоциации. Разве что с уголовным кодексом и моральными принципами, которые он чтит. Иное дело, если фраза переиначена, хотя бы: «Мой дядя самых честных правил...» Одна строка потянет за собой другую, третью... И человек эрудированный прочтет наизусть роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин».

Для выуживания нужной информации из устройства ассоциативной памяти вовсе не надо знать точные координаты ячеек, где она хранится. Достаточно ключевого слова или символа: ориентируясь на него, машина выберет из своей памяти все сведения, касающиеся данного понятия.

Более того, сами сведения вовсе не обязательно заносить таким же образом, как они помещаются в обычный компьютер. Просто покажите машине нечто с помощью телекамеры, и она запомнит этот образ. Промаркируйте его каким-то символом, и она выдаст полученное по первому требованию. А если к сему добавить, что данный образ правильный, а остальные нет, нейронная система превратится в лучшего в мире контролера.

Чтобы реализовать идею на практике, Литвинов поступил вполне по-современ-ному. Он не стал через свой НИИ связываться с каким-либо заводом, проталкивать свои разработки — все равно разваливающейся промышленности не до новшеств. Просто ушел с насиженного места, на собственный страх и риск организовал малое предприятие «Нейрома». Поначалу оно существовало на паях с итальянцами. Однако вскоре выяснилось, что такое сотрудничество не столь уж безоблачно... «Зарубежные партнеры повели себя не совсем корректно, пришлось с ними расстаться»,— дипломатично выразился Литвинов.

Ныне в названии фирмы добавились две буквы. «Нейрома-РД» означает: нейронные машины теперь конструируются при содействии «Российского Дома» — государственной ассоциации научно-технического творчества. Как видите, на хорошую науку деньги находятся даже в наше трудное время.

6