Техника - молодёжи 1997-06, страница 51

малые земельные владения у церкви, чем и вызвал к себе симпатию масс). Однако исторические розыскания последних лет даю совершенно иную картину. Имеются неопровержимые доказательства, превращающие Пугачева из народного героя в национального изменника, ибо, как выясняется, он был ставленником не революционно настроенных казаков, а выдвиженцем мирового масонства, пешкой в руках тех сил, которые издавна стремились к дестабилизации, расчленению, а в идеале — к уничтожению России. Думается, недалек тот день, когда в этом вопросе будут поставлены последние точки.

И еще одно замечание. Пугачевское движение по размаху вполне сравнимо с восстанием Степана Разина. Но вот поразительное отличие: о Стеньке народ сложил немало песен, которые поются и по сей день, о Пугачеве же — ни одной! В чем же дело? Не в том ли, что камертон народной души давно уловил фальшь в звучании чужеземных пугачевских с грун?

Итак, в конце 1773 г. наша героиня стала выступать уже как принцесса Елизавета. Тогда же произошло событие, которое рано или поздно должно было произойти, — она встретилась с Каролем Радзивиллом. О чем они беседовали на сей раз — неизвестно, зато в переписке, которая началась между ними после свидания, говорилось о многом. Например, планировалось поднять в поддержку Пугачеву восстание в Польше и в белорусских землях, а также посетить Стамбул и попросить у турецкого султана помощи против России (Османская и Российская империи находились в то время в состоянии войны). В этом Радзивилла и самозванку поддержал французский король Людовик XV, всячески стремившийся не допустить усиления России в Европе.

Поскольку в Польше и в Белоруссии дела с восстанием затягивались, решили сначала отправиться в Стамбул. Путь к нему лежал через Венецию, куда первым прибыл Радзи-вилл — в январе 1774 г. Самозванка, под именем графини Пинненбер", объявилась там в последних числах мая и остановилась в доме французского посольства. Но ненадолго - уже 16 июня, зафрахтовав корабль, Радзивилл с сообщницей отплыли в Стамбул. Однако противные ветрь сбили судно с курса, и оно оказалось на рейде острова Корфу. Здесь наняли другое судно, но и вторая попытка добраться до турецкой столицы не увенчалась успехом. Достигли только Ра-гузы (ныне хорватский город Дубровник). Ее власти не питали симпатий к Екатерине II, а потому самозванка и Радзивилл были приняты радушно.

В Ра-узе принцесса Елизавета развила кипучую деятельность. Она написала письма сразу в три адреса — турецкому султану Абдул-Гамид I, морякам русской эскадры, стоявшей в Ливорно, и графу Орлову. У султана она ищет покровительства, а моряков русской эскадры и графа Орлова призывает перейти на ее сторону, обещая за это награды и должности. В ожидании ответов самозванка ежедневно устраивала приемы в доме французского посольства, рассказывая всем про свою жизнь и убеждая гостей в том, что она — наследница русского престола, что в России ее поддерживает сильная партия и что Пугачев, победоносно воюющий против войск Екатерины II, — это ее родной брат, князь Разумовский.

Такие разговоры велись изо дня в день — до тех пор, пока не стало известно, что между Россией и Турцией подписан мир, а Пуга чев разбит и захвачен генералами Екатерины. Самозванка объявила эти сообщения ложными, но скоро газеты подтвердили их правдивость. Вдобавок натянулись отношения с Радзивиллом. Она не знала, что князь

с некоторых пор затеял двойную игру, что ее письма турецкому султану перехватывались агентами Радзивилла, поскольку тот, чуя неблагоприятную развязку интриги, не хотел усугублять свое и без того сложное положение и мечтал нарушить альянс.

И — как заключительный аккорд — начались неладь со здоровьем. Первые признаки чахотки появились у самозванки еще в Венеции, теперь же, когда вся обстановка не способе вовала душевному спокойствию, ее самочувствие резко ухудшилось. Но она изо всех сил держалась и лихорадочно искала выход из положения (ведь ко всему про чему, кончились и деньги). И, наконец, как ей показалось, нашла — ее взор обратился к Ватикану.

Собравшись с силами и сред твами самозванка переплывает Адриатику, высаживается в Неаполе, а оттуда едет в Рим — с паспортом, который выхлопотал для нее английский посланник в Неаполе небезызвестный сэр Гамильтон. Она просила у него и 7000 цехинов, но не получила их Деньги появляются лишь в Вечном городе, взятые взаимообразно (а на самом деле, как всегда, без отдачи) у очередного поклонника, что позволило ей устроиться в фешенебельном отеле на Марсовом поле и оттуда начать поиск путей для связи с папской курией.

Это оказалось весьма трудным делом: по случаю смерти папы Климента XIV, последовавшей еще в сентябре, кардинальский конклав, по обычаю, сидел взаперти, обсуждая кандидатуры на освободившийся трон святого Петра. Однако самозванке удалось связаться с кардиналом Альбани и попросить у него помощи в деле достижения русского престола. Взамен же обещала не только сама принять католичество, но и переменить веру во всей России. (Прием отнюдь не нов: в начале XVII в., готовясь, как и Тараканова, занять русский престол, Лжедмитрий I то же самое обещал польскому королю Сигизмунду III и папскому нунцию Рангони.)

Таким образом, складывался новый альянс, и кардинал Альбани, имевшим большие шансы стать новым папой, делал в своей стратегической игре ставку и на самозванку, но в это время обстоятельства круто переменились.

В дело вмешалась Ека ерина II.

«Царская охота»

Русская императрица, сама воссевшая на престол с помощью переворота, прекрасно знала его механику, а потому пристально следила за самозванкой едва та появилась в поле ее зрения. Но сразу обезопасить себя от претендентки она не могла — все силы были брошены на подавление пугачевского бунта. Теперь он был ликвидирован, а Пугачев казнен, но еще до этого граф Орлов переправил Екатерине II послание самозванки, которое она написала ему из Рагузь В ответ императрица приказала «Сеи твари, столь дерзко всклепавшей на себя имя и породу, употребить угрозы, а буде и наказание нужно, то бомбы в город Рагузу метать можно, а буде без шума доста ь ее способ есть, то я и на сие соглашаюсь...»

Как видим, Орлов получил карт-бланш и мог действовать без опаски, если бы не одно обстоятельство: никто на русской эскадре не знал, где находится самозванка. Она так быстро меняла города своего пребывания, что за ней не успевали следить. Но если раньше Орлов относился к этому достаточно спокойно, то теперь, получив приказ императрицы, он взялся за дело со всей серьезностью. Во все концы были посланы разведчики, и среди них такие, как испанец де Рибас, будущий градоначальник Одессы, и серб Войнович, будущий русский контр-адмирал.

После трех месяцев усиленных розысков

де Рибас обнаружил самозванку в Риме. Обнаружил - и тотчас пошел на приступ, бла о для того у него имелись деньги, выданные графом Орловым, и легенда, выдуманная сообща.

Со ласно ей, де Рибас должен был убедить самозванку, что ее письмо, отправленное графу Орлову, возымело то действие, на которое она и рассчитывала. И граф готов оказать помощь принцессе Елизавете, поскольку его положение у трона Екатерины сильно пошатнулось, и он не ждет в дальнейшем от нее ничего, кроме опалы.

Надо сказать, что эта часть легенды опиралась на действительные слухи, ходившие тогда в Петербурге. Падения братьев Орловых желали многие, и один из них, Григорий, уже был отставлен из фаворитов (его место занял кавалергард Васильчиков), что, по мнению недругов Орловых, должно было настроить братьев против императрицы. Но злопыхатели просчитались. Орловы продолжали верно служить трону, Екатерина об этом знала, а потому и поручила /Алексею такое ответе -венное дело, как устранение самозванки.

Де Рибас свиделся с принцессой Елизаветой; его красноречие и 2000 червонцев, переданные от имени графа Орлова, достигли желаемого — она поверила в то, что русская эскадра готова подчиниться ей. Оставалось лишь одно — вс ретиться с командующим, чтобы выработать план дал нейших действий.

15 февраля 1775 г. самозванка под именем графини Зелинской прибыла в Пизу, где в то время находилась главная штаб-квартира Орлова. Тот принял ее со всеми почестями, выделил в ее распоряжение роскошный дворец и целый штат прислуги. Это, конечно, сильно подействовало, но окончательно сразил принцессу Елизавету сам граф, сделавший вид, что безумно влюблен в нее, и, в конце концов, предложивший ей руку и сердце. Свою роль Орлов играл столь искусно, что женщина, на счету которой было бесчисленное множество любовных побед не смогла раскусить тайные замыслы опытного сердцееда и полностью вверилась его воле.

Полдела было сделано, и теперь требовалось захватить самозванку, но в Пизе осуществить это было довольно трудно. Во-первых, весь город каким-то образом прознал, что среди его гостей находится наследница русского престола, и ее арест повлек бы за собой непредсказуемые действия; во-вторых, с нее не спускали глаз представители Ватикана, а пуще всего — иезуиты. Решись Орлов на арест самозванки в Пизе, те и другие, несомненно, приняли бы ответные меры. И хотя в его кармане лежало приказание Екатерины II захватить «всклепавшую имя» каким угодно способом, Орлов не хотел раздувать международный скандал. Он придумал нечто иное.

В один из дней граф получил письмо из Ливорно от тамошнего английского консула сэра Джона Дика. Тот извещал, что в Ливорно произошли стычки между командами русских и английских кораблей, и графу следует прибыть на эскадру, чтобы разобраться в случившемся. Письмо это было фикцией, о нем Орлов предварительно договорился с Диком, но самозванка приняла все за чистую монету, и когда жених объявил ей, что ему нужно немедленно отправиться в Ливорно и навести там порядок, она без колебаний вызвалась его сопровождать. Только этого ему и хотелось, и 19 февраля он и принцесса с тремя слугами отбыли в Ливорно. Таким образом, самозванка совершенно добровольно вошла в расставленную для нее ловушку, и оставалось лишь захлопнуть дверцу. О том, как это было сделано, читатель уже знает.

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 6 '9 7

49