Вокруг света 1967-04, страница 72

— Когда меня забрали, ты была с мою сестренку. Ты здорово похорошела за эти годы. Сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — сказала Маддалена.

Витторио сунул руку в корзину, нащупал бутылку

вина, вынул пробку и прижал горлышко к губам; а напившись, положил ее рядом с ружьем и сказал:

— Хорошо, что ты пришла, Маддалена, очень хорошо. И еще придешь?

— Да, — сказала девушка, — приду. Меня послал Сандро. Он говорит, что вчера вечером дон Подду пообещал дать деньги и не трогать тебя. Но сегодня утром приехали карабинеры. Он вызвал их ночью.

— Горбатого могила исправит, — сказал Витторио. — Когда я увижу тебя?

— Завтра, — сказала Маддалена.

— Почему не раньше? Приходи сегодня вечером.

— Не стоит, Витторио, — сказала Маддалена. — Сегодня вечером нельзя приходить. Карабинеры видели, как я поднималась по руслу. Нехорошо, если они снова увидят меня. Завтра я принесу тебе поесть. Я приду рано-рано. А уйду, когда стемнеет.

— Ночью холодно, — сказал Витторио, — а на мне одна рубашка. Если сможешь, принеси мне завтра сапоги и куртку. Я буду ждать тебя.

Девушка засмеялась и встала: она взяла пустую корзинку и спустилась по откосу в русло.

— Приходи! — крикнул Витторио.

Девушка сунула прут в корзину и легк^ зашагал^! по белым голышам в долину. Витторио стоял и смотрел ей вслед; она исчезла за поворотом, не, обернувшись. Витторио взял ружье и бутылку и поднялся по руслу до скалы с отверстием, промытым потоком. Лег, протиснулся в отверстие и оказался в гроте, в который не раз лазил, в детстве. Натаскал в угол веток, улегся и проспал почти до самого вечера.

Выбравшись из грота, он увидел Маддалену. Она сидела у семи камней, а перед ней на земле лежали его сапоги и куртка.

— Ты все-таки пришла, — сказал он.

— Я давно жду, — ответила она, постукивая прутом по сапогам и куртке. — Мне пора домой.

Витторио натянул сапоги, надел куртку, запахнул ее и — у куртки не было пуговиц — застегнул поверх патронташ.

— Хорошо, — сказал он. — Иди! Я буду ждать тебя. Мне приятно ждать тебя, Маддалена. Ты здорово похорошела за эти годы!

— В деревне полно карабинеров, — сказала девушка. — Они приехали в полдень в большой машине. Их машина стоит во дворе дона Подду. Поэтому Сзндро послал меня к тебе.

Витторио вскарабкался по осыпающейся гальке перед камнями и вдруг увидел, что десятка два карабинеров с автоматами в руках широкой цепью поднимаются от подножия. Он лежал, и смотрел на них, и слышал, как гул его сердца отдается в окаменевшей земле. Тихо отполз назад, поднялся на скалу и взглянул вниз на русло; там тоже были карабинеры, они продвигались медленно и осторожно, задерживаясь перед каждой излучиной.

— Идут, — прошептала девушка. — Как их много!

— Да, — сказал он, — уже идут. Времени не теряют.

Он вытащил несколько патронов из гнезд и положил их в карман куртки.

— Оставайся здесь, — указал Витторио, — не уходи, Маддалена. Они окружили гору. Увидят тебя и догадаются, что ты была со мной.

— Их много, Витторио, они обыщут всю гору. Ты сам видел, сколько их.

— С чем они пришли, с тем и уйдут, — сказал Витторио. — Но ты не уходи, Маддалена, они не должны тебя видеть.

Он поднялся с ней туда, где русло скрывалось в скале, оба легли на землю и протиснулись в узкую щель. В гроте было холодно и сыро, он был неширок и едва выше человеческого роста, но вдавался далеко внутрь горй, сужаясь к концу так, что человек застревал в проходе. Они не пошли в глубь его, а уселись на ветки, где недавно спал Витторио. Он положил ружье на колени и уставился на вход, а девушка села рядом. Они сидели неподвижно, как две птицы, пока не услышали шаги карабинеров. Витторио поднялся, подкрался к входу и стал сбоку, и Маддалена видела, как он стиснул реками ствол.

Она поймала его улыбку, быструю и неуверенную, словно он извинялся за то, что должно было произойти. У входа появились сапоги карабинеров, мягкие, смазанные жиром, они попирали белую гальку, словно уже достигли цели. Потом карабинеры поднялись по откосу, обошли вокруг семи камней, громко переговариваясь, но слова гасли у входа в грот. Голоса постепенно замерли, стихли шаги, и наступил покой. Но Витторио не уходил, он стоял, вслуп!иваясь в звенящую тишину, ловя каждый шорох. Он ждал, что карабинеры вернутся и один из них просунет в отверстие голову, но, вероятно, они ушли, ибо приближался вечер и синие тени поползли по склонам.

И тогда Витторио решил выползти — посмотреть, куда пошли карабинеры; он присел перед отверстием и наклонил голову, но тут же вскочил и снова прижался у стены.

Они услышали перед входом шаги, увидели, как карабинер стал на четвереньки; увидели простое серебряное кольцо на левой руке. Карабинер лег, прижал к себе автомат. Его голова показалась в отверстии... Витторио подождал, когда он протиснется в грот, и тогда ударил прикладом. Карабинер сразу ткнулся лицом в камень и застыл. Витторио прислонил ружье к скале, втащил обмякшее тело в грот, положил на ветки и перевернул на спину; ранки на лице были небольшие и неопасные. Маддалена вскочила и принесла автомат, положила его в угол, где стояло ружье, опустилась на колени перед оглушенным карабинером и вгляделась в его лицо — узковатое, приятное, с тонкими аккуратными усиками над верхней губой; она стерла с него следы крови и сказала:

— Хорошо что ты не стрелял, Витторио. Но он скоро очнется. Бежим, пока не поздно.

— Он был наверху один, — сказал Витторио. — Они оставили его, а сами спустились в деревню. Мы могли бы остаться здесь, но лучше уйти, Маддалена.

Оставив карабинера, они покинули грот. Они знали, что он скоро очнется, и не беспокоились о нем. Они даже положили рядом с ним автомат и молча перебрались на другую сторону горы. Темнело, когда они подошли к маленькой почерневшей хижине Цапписа, что стояла на полпути от подножия к вершине, окруженная сухим невысоким кустарником. Их встретили голые стены и холодный очаг: стояла засуха, и хижина давно пустовала.

70