Вокруг света 1967-08, страница 12
£ А. Н. ФОРД, барбадосский писатель ДЕРЕВО ^J р уперт любил свое де-wMj^d рево. С незапамятных времен оно простирало над домом ветви-руки. Ствол у дерева был такой толстый — один человек не мог обхватить его. Когда дул ветер, казалось, великан замирал в экстазе. А в штиль ветви — почти все — раскидывались над землей, и тогда дерево походило на гигантский зонт, заслонявший море и небо. Дом был маленький, он перешел к Руперту от его матери. Она умерла пять лет назад, и Руперт остался один — тридцатилетний, всю жизнь молчавший человек. У него не было друзей — вряд ли он называл другом старика Брю-стера. У Брюстера был клочок земли по соседству с Рупертом. Изредка они обменивались парой слов — в основном о дереве Руперта: у него ведь не было других привязан ностей. После трудного дня он отдыхал в обширной тени его мощных ветвей, а ночью засыпал под тихий шелест листвы. Пол-акра земли Руперта лежали за дорогой — аккуратные гряды вдоль склона. Их пересекали тщательно очищенные канавы, в которых собиралась дождевая вода. Когда оползень унес значительную долю его тяжкого труда, Руперт стал еще старательнее обрабатывать оставшуюся землю и очищать канавы от тины и зарослей. Вот и теперь, в надвигающихся сумерках, он работал, поднимая голову лишь изредка, чтобы бросить гордый взгляд на яркие зеленые полоски маиса, замысловато вьющиеся плети тыквы и крепкие шарики незрелых помидоров. Руперт, наконец, прекратил работу. От размеренных взма хов мотыги все внутри еще вибрировало, в ушах стоял звон, будто металл еще ударялся о скрытый землей ка-мень. Где-то кузнечик завел свою тонкую песенку. Руперт любил этот час, пронизанный хором голосов, среди которых не было человеческого, а только кваканье лягушек, стрекотанье кузнечиков, только голоса засыпающих животных и насекомых. И, конечно, дерево. Оно были ггшгрм бттичкп г ргп дпадпдд С его сердцем. Вот и теперь темно-зеленая пена его листвы уже приветливо манила Руперта из-за дороги. Если идти по тропинке от дороги, дом совсем не виден за деревом, хотя он и стоял на небольшой возвышенности и к нему вели несколько ступенек, стертых временем и ногами Руперта. Проходя под деревом, Руперт снова вспомнил слова умирающей матери: — Не руби наше дерево, Руперт. Пусть растет себе. Сохрани его, что бы тебе ни говорили. И он послушал мать. Он видел это дерево, когда был еще ребенком. Никогда он его не срубит. Даже если бы и захотел, он не сможет сделать это. Правда, корни дерева стали очень толстыми и в последнее время как будто начали разрушать фундамент. Руперт заметил несколько тонких трещин в цементных столбах, подпиравших дом. А может быть, цемент был слишком слабый. Остановившись, Руперт стал разглядывать корни, вспучившиеся, словно вены, под кожей земли. Местами корни выпирали из почвы, кора на них трескалась. В трещинах скапливалась сырость, покрывавшая подножье ствола замысловатыми пятнами. Руперт вспомнил, что Брюстер не раз спрашивал его: — Почему ты не срубишь это дерево? От него никакой пользы нет. И в нем прячутся дьяволы. В самом деле, пользы от дерева не было. Отсыревшая древесина не годилась даже на дрова или уголь. Но ведь хранят же другие какой-нибудь треснувший кувшин, в котором уже нельзя держать воду... Или старые пожелтевшие письма... Нет, он не срубит дерево. 10 I |
