Вокруг света 1969-12, страница 42

вые побеги. И наверняка, как и мы, кто-нибудь из них наклонялся и срывал стебель молодого папируса — он довольно вкусен, что-то среднее между огурцом и арбузом.

Вон на тех деревьях они оставляли свои зарубки, а вот здесь они повалили несколько пальм, чтобы вынуть из них съедобную сердцевину... Но они ушли отсюда давно, не оставив ни малейшего следа своего пути в глубь топей.

Билл Корнуэлл неожиданно поднялся на носу лодки. Впереди, в нескольких футах от нас, вынырнул из воды бегемот. Мы едва успели заметить его и сообразить, что это всего-навсего детеныш, как он снова погрузился в воду.

— Если малыш здесь,— сказал Корнуэлл, — мать наверняка где-то рядом.

Билл показал жестом — заглушить мотор! Лучше подождать, пока подойдут отставшие суденышки. Сразу стало тихо, слышно было лишь, как тарахтят, приближаясь к нам, лодки. Вода прибила нас к зарослям папируса.

— Держитесь дальнего берега! — крикнул Билл, когда подошли лодки. — Бегемот!

И тут же дал команду завести мотор. Когда он взревел, мы выпустили папирус, за который схватились, чтобы удержать лодку на месте, и та резко рванулась на открытую воду.

Канал, по которому мы продолжали плыть, закручивался жгутом, его ширина непрестанно менялась — то расходилась до шестидесяти футов, то сужалась до шести. Но берега оставались до монотонности прежними — все те же заросли папируса и молодого бамбука скрывали от нас панораму болот. Единственное, что они не в силах были закрыть, это небо, пронзительно голубое небо.

И вдруг на фоне этой голубизны мы увидели... столб, длинный и тонкий столб. Солнечный свет проходил через него насквозь, отбеливая его почти до полной невидимости, но мы точно видели — впереди поднимался столб дыма.

Надо не потребовалось особенно подстегивать воображение, чтобы представить себе, как рядом с невидимым нам костром сидят еще не увиденные нами таннекве. Но лишь к концу дня лодки выскочили к низине 'Кса-

шираНаконец-то трава не заслоняла горизонт. Но он был безжизнен — впереди по-прежнему единственным признаком человека оставался одинокий столб неплотного дыма. Вскоре наши лодки уткнулись носами в покатый, чавкающий берег острова 'Ксашира.

Мы не нашли на острове людей загадочного племени; там были только два охотника за крокодилами. О местонахождении бушменов-таннекве у них было столько же сведений, сколько у нас; но зато с ними был проводник, и лучше, его, по словам охотников, никто эти места в мире не знал.

Стабушва, так звали проводника, показался мне поначалу человеком, в жилах которого, несомненно, должна присутствовать бушменская кровь, — был он невысокого роста, с плоским и широким лицом. Однако, по его собственным словам, он происходил из племени йеи. Проводник вызвался довести нас к стоянке неведомого племени.

Утром ван-Хугстратен собрал всех членов экспедиции. Дело в том, объяснил он, что бушмены, которых мы, по всей вероятности, все же скоро увидим, наверняка поведут себя так, как ведут остальные бушмены при встречах с представителями иной цивилизации: они будут застенчивы, быть может, даже испуганы — по крайней мере до тех пор, пока мы не сможем завоевать их доверие. Исходя из этих соображений, ван-Хугстратен решил разбить экспедицию на две группы: пять человек и проводник отправятся с ним на разведку. Установив контакт и объяснив бушменам цель нашего появления, а также испросив у них разрешения вернуться на следующий день, экспедиция возвратится на 'Ксаширу...

Мы шли на юг; поначалу по своим же собственным следам, но в обратном направлении. Через час Стабушва приказал рулевому резко свернуть в сторону. Глубина сразу пошла на убыль. Мы разыскали узкий и извилистый проход и вошли в заросли. Видимость была здесь предельно малой — на расстояние вытянутой руки, а то и того меньше. Толстые стебли в высоту достигали два человеческих роста. Они сразу же смы-

¹ Знак «'» ставится для обозначения щелкающих звуков в языке бушменов и готтентотов.

кались за кормой, отрезая путь назад. Каждый раз проводник находил какую-то щель, и мы проскакивали в нее, углубляясь все дальше и дальше в бесконечные заросли. Мотор завывал и захлебывался, останавливался и вновь начинал стучать. Наконец он замолк окончательно — слишком много накрутилось на его винт травы; пришлось взять шесты. Солнце поднялось уже высоко, рубашки наших гондольеров потемнели от пота.

Неожиданно заросли кончились. Нос нашей лодки высунулся из зеленой стены, и мы в нетерпении поднялись, чтобы разглядеть открывшийся нам мир.

Залив чистой воды был довольно велик, лишь кое-где виднелись островки. Стабушва выбрал остров побольше и. направил лодку к нему.

Под одиноким раскидистым моумо — диким фиговым деревом — мы нашли следы людей; они здесь были только нто, несколько часов назад. Костер еще слегка дымился, рядом с ним лежали три охапки травы — постели. В изголовье одной из постелей, у дальнего от огня края, лежал небольшой чурбачок — подушка. Легко прочитал нам Стабушва остальные следы.

— Они спали здесь прошлой ночью и разводили огонь только утром — чтобы согреться. Этот корень они выдолбили, чтобы растереть в нем зерна и отбить мясо. Они не могут быть далеко от нас.

Таннекве покинули остров засветло, но какой бы силы ни был мотор нашей лодки, мы ни за что не сможем их настичь. Плоскодонные долбленки — ма-корос способны легко обставить наши многосильные моторы в зарослях. Мы вышли на горячий след, но преимущество в гонке, захоти они с нами потягаться, было за бушменами...

Солнце, сменившее луну, застало нас уже на берегу следующего низкого острова, песчаный пляж которого был настолько бел, что резал глаза. Остров был пустынен и тих.

На чистом месте стояло несколько хижин. Стены под тростниковой крышей были сделаны из камыша — точно такого, через который мы продирались всю ночь напролет. Они были в отличном состоянии, хотя в хижинах никто уже дол-

40