Вокруг света 1976-06, страница 33

Спускаясь в неглубокий овраг, неожиданно замечаем белый слой, будто прорисованный в толще черного базальта. Подходим ближе: сравнительно недавно окаменевшие ракушки. Довольно легко узнаем известные разновидности — унис, этерии, палудины, маленькие мули и пресноводные улитки. Среди бесчисленного множества моллюсков встречаются и останки рыб, скелетов позвоночных — некоторые довольно внушительных размеров. Сверяемся с альтиметром: сто метров над нынешним уровнем озера. Значит, тысячелетия назад пресное море поднималось досюда, покрывая вдвое большую площадь.

Когда озеро разлилось по вулканическому краю, его волны откатывали камни от берега, превращая их постепенно в гальку. В чистой и спокойной воде во множестве развелись моллюски и рыбы, в том числе громадные нильские окуни. И тут произошла катастрофа: расплавленная лава залила дно озера, уничтожив все живое. Потом воды остыли, и жизнь вновь стала возможной, но расплодились уже лишь микроскопические диатомовые водоросли. Десятками веков их останки скапливались поверх застывшей лавы. А после нового извержения мощные огненные потоки заковали в скорлупу двухметровый слой диатомита.

...Попробуйте представить себе такую картину: человек лежит в озере пластом, раскинув руки и ноги, и пьет жадными глотками озерную воду — еще, еще и еще! Вода теплая, с каким-то привкусом, возможно, даже отвратительным, но это влага, и он вбирает ее в себя полным ртом. Кажется, он способен выпить озеро целиком, ощущает его всей кожей, и когда наконец наступает насыщение, то принимается в самозабвении плыть, изредка выставляя наружу лицо, дабы убедиться, что за ним не следит пара крокодильих глаз.

Часами мы смотрели на воду, не в силах наглядеться. Это было первозданное озеро нашей мечты. По нему пробегала рябь, время от времени плескали волны; далекие берега казались розовыми, кое-где поднимались выщербленные вершины. Прямо, километрах в двадцати, над водами парил большой гористый остров Саут-Айленд. Неведомая земля. В тридцатые годы там побывала группа американских геологов. Закончив работу, они сели в лодку и... исчезли. По всей видимости, их погубил внезапно налетевший шквал — один из тех, которыми славится Рудольф. Лишь много времени спустя в ста километрах от этого места нашли их выброшенные на берег стетсоновские шляпы...

Наутро, сжевав по две галеты и проглотив на десерт ложку соли, мы отправились к Телеки. Времени было в обрез. Продуктов почти не осталось, а суровый паек последних дней того и гляди мог лишить нас последних сил. Покамест мы чувствовали себя нормально, но недоедание имеет коварное свойство сказываться вдруг без всякого перехода. Надо было сегодня добраться до вулкана Телеки, сегодня же вернуться в лагерь и до ночи успеть пройти хотя бы часть пути до базового лагеря.

Впервые за все время солнце было закрыто легкой облачностью. К восьми часам стало даже немного моросить. Как бы не разверзлись хляби небесные... Тогда нас на недели отрежет от машин.

Дождичек, однако, быстро прекратился, и солнце разогнало облака. Страх перед потопом уступил место страху перед пеклом. В девять часов мы увидели с гребня всего в нескольких милях мощную стену, пересекавшую Рифт с востока на запад. На темном фоне выделялось несколько вулканических конусов. По свежему виду одного из них, а также по фотографиям, сделанным Чемпионом (хотя он и снимал с другой стороны), мы определили один из них как Телеки.

Миновали несколько маленьких вулканов, уснувших

несколько веков назад; ржавые склоны, следы эрозии, густая растительность, доходившая почти до вершин.

Быстро поднялись по отрогам «барьера». Земля все гуще покрывалась крупным шлаком — значит, кратер, извергнувший его, был уже близко. А вот и перекрученные потоки лавы — они уходили вправо насколько хватал глаз. Вулкан был уже совсем близко, за полем хаотического нагромождения, удивительным образом напоминавшим черные базальты вулканов Киву.

Но что-то вдруг укололо меня. Странно... Конус, поднимавшийся на несколько сот метров, зарос небольшими деревцами, похожими на безлистые яблони. Казалось, я очутился зимой где-нибудь во Франции в массиве Севенн или Юры... Если деревья успели вырасти в таком количестве, значит, последние извержения произошли лет сто назад, не позже: в здешнем кошмарном климате растительность поднимается с большим трудом. Где же, черт побери, вулкан, чье извержение видел Теледеи?!.

Оерееекли адское нагромождение шатких камней, достигли подножия конуса и по зыбкому склону, покрытому пеплом и лапилли, зигзагами поднялись на вершину. Было около одиннадцати, когда мы пожали друг другу руки. Конец.

Обрывистый кратер был забит каменными обломками. Взору открывалась величественная панорама. Поля серо-черной лавы простирались по дну Рифта до самого озера, а дальше, сливаясь с горизонтом, лежал Рудольф, окаймленный с двух сторон размытой линией рыжих берегов. Позади над головой высился мрачный массив «барьера».

Значит?.. Да, теперь уже развеялись последние сомнения. Вулкан Телеки давным-давно потух и не был очагом того извержения, которое описал спутник Телеки геолог фон Хёнель. Лавовые потоки вытекали не из воронки конуса, на котором мы сейчас стояли, а из канала в подножии «барьера» — он и сейчас был ясно виден. Огненная река спустилась оттуда на наш пьедестал и двумя рукавами растеклась вправо и влево. А вулкан Телеки прекратил активность задолго до путешественника Телеки; извержение никак не было связано с конусом. Недаром, как записал Чемпион, туркана зовут Телеки на своем языке Наги-ра-Мваитен, что значит «Место, рассеченное надвое»...

Солнце уже плавало высоко в небе — пора, давно пора возвращаться. Мы сложили на маленькой возвышенности тур из древних вулканических бомб, а потом большими прыжками, зарываясь при каждом скачке по щиколотку в шлак, спустились вниз. Там вытряхнули мусор из обуви и зашагали в обратный путь... Приближался роковой полдень — час, когда надо укрыться все равно где и — если удастся — поспать, переждать жару.

Подошва жжет ногу сквозь стельку, и, как мы ни торопились, усталость принуждала сбавить ход. Усталость сказывалась не болью в мышцах, ибо наша подготовка была более чем достаточна, а свинцовой тяжестью, наливавшей ноги. Но мы упрямо считали шаги: один, два, три, четыре...

Часы... Века мы шагали по этому пожарищу! Горький привкус разочарования не покидал меня на пути назад. День за днем мы шли по каменистым руслам иссохших рек, карабкаясь на столообразные плато, спускались в узкие ущелья, брели по равнинам, покрытым черными жгутами лав...

И все напрасно?

Нет. Мы освободились от тревоги, освободились от Рудольфа, освободились от Телеки...

Перевел с французского М. БЕЛЕНЬКИЙ

31